Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора

Они задержались в ее номере ровно настолько, чтобы распаковать один из ее чемоданов. Помимо двух больших Шейла захватила с собой третий, маленький несессер с туалетными принадлежностями, оборудованием и рацией. Его и второй чемодан она взяла с собой, когда следом за Малькольмом перешла в его номер.

Первое, что она сделала там, – это достала из его кейса пистолет, разрядила и закрыла вместе с обоймами в своем, запирающемся на замок с кодовым номером несессере. За все это время Шейла ни разу не повернулась к Малькольму спиной. Затем, словно провоцируя его на какие-то действия, она нарочито игнорировала его все время, пока осматривала номер. Наконец снова к нему обернулась.

– На самом деле мне достаточно этого большого чемодана, который я принесла сюда, – объяснила ему Шейла. – Но мы должны сделать вид, будто пытаемся скрыть то, что я сплю здесь. Мы спрячем его и мою сумочку с аксессуарами за вашими сумками. Горничная наверняка найдет их там при уборке. И справедливо догадается, что тот чемодан мы оставили в моем номере для маскировки.

– Идет, – отозвался Малькольм. Он стоял, глядя, как она выкладывает из чемодана одежду на утро. Он понимал, что Шейла знает, что он смотрит на нее. Невозмутимо, словно подчиняясь внутреннему ритму, она сняла шерстяную блузку. Под ней обнаружился лифчик, а под ним – крошечная кобура с автоматическим пистолетом, размером не больше ее ладони. Немудрено, что Малькольм не замечал этой кобуры раньше: ремешок бюстгальтера туго прижимал ее к груди… ладной такой груди, среднего размера. Шейла стряхнула теннисные туфли, потом медленно стянула джинсы.

И, как обычно, в трусиках, лифчике и портупее, повернулась к Малькольму. Ее лицо оставалось совершенно бесстрастным. Она сняла лифчик и положила его поверх остальной одежды. Соски у нее были аккуратные, большие, необычно темные. Все так же невозмутимо Шейла взяла легкую джинсовую рубашку и скользнула руками в рукава, но застегивать не стала. Наконец она посмотрела на Малькольма в упор.

– Давайте кое-что проясним. Мы с вами партнеры по профессии. Я не испытываю особого удовольствия от сложившейся ситуации. Полагаю, вы тоже. Я ваш конвоир в той же степени, что и напарница. Я не обладаю способностями Чу по части стрельбы или скорости реакции. Однако при малейшей провокации, малейшем признаке того, что вы нарушаете наше соглашение, я убью вас, не колеблясь ни секунды. На это моей подготовки хватит с избытком. Вы не составите для меня ни малейшей проблемы.

Вы мужчина, я женщина, и мы изображаем сексуальных партнеров. Именно это мы и будем делать – изображать. Исполнять роли. В иной ситуации роли бы были другими. Наши половые различия не имеют никакого значения. На людях я стану изображать вашу преданную любовницу – ну, не слишком страстно, но достаточно убедительно. Вы будете держать себя соответственно. Наедине мы будем возвращаться к нашему профессиональному статусу.

Спать я стану в кресле, со вторым комплектом белья. Предупреждаю: сон у меня очень чуткий. Как видите, с оружием я не расстаюсь. Пожалуйста, не заставляйте меня прибегать к нему. Я доверяю вам – в рамках необходимости и по неизбежности. И предлагаю не испытывать мое доверие. А теперь мой вам совет: снимайте контактные линзы и готовьтесь ко сну – так, как удобно. Завтра нам предстоит нелегкий день.

Глава 11

– Вон там, – сказал Кот и махнул правой лапой, – живет Болванщик. А там, – и он махнул левой, – Мартовский заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в своем уме.

– На что мне безумцы? – спросила Алиса.

– Ничего не поделаешь, – возразил Кот. – Все мы здесь не в своем уме – и ты, и я.

– Откуда вы знаете, что я не в своем уме? – спросила Алиса.

– Конечно, не в своем, – ответил Кот. – Иначе как бы ты здесь оказалась?

Он же сумасшедший, подумал Нурич. Абсолютно сумасшедший. Правда, эта мысль ему не слишком помогла. Несмотря на то что в комнате было прохладно, на лбу его выступил пот. Он кивнул, поддакивая захлебывавшемуся лихорадочным шепотом собеседнику.

– Сколько лет я этого ждал! Луча надежды на то, что ревизионистов и троцкистов наконец разгромят и дело великого Сталина будет продолжено, – продолжал сидевший напротив мужчина. – Вы не знаете… представить себе даже не можете, какими ужасными были последние годы. Все эти сказки насчет разоружения! Куда катится мир? Нет, вы скажите – куда?

Нурич чуть отстранился от него – словно для того, чтобы ответить. На деле все, чего он хотел, – это чтобы собеседник хоть немного успокоился и говорил тише. В конце концов, это начинало мешать работе.