Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора

Вероятно, у тягача с полуприцепом, принадлежавшего независимому торговцу нефтепродуктами Лону Шонесси, отказали тормоза. Автопоезд проехал пятьдесят ярдов по единственной улице города, снес ограду и врезался в дом местного жителя Нила Робинсона. В доме в это время находились супруги Нил и Фрэн Робинсон, их племянник Питер Робинсон, мать миссис Робинсон, Клэр Стоу, а также их соседи, Мэттью и Ширли Кинкейд, и родственник Робинсонов, Дэвид Ливингстон из штата Канзас.

По словам окружного шерифа Джона Дибберна, автопоезд врезался в легкий каркасный дом в районе кухни, где семь человек предположительно пили чай. Хотя свидетелей столкновения не было, Эфраим Гортон, единственный оставшийся в живых житель городка, заявил, что услышал грохот и выбежал из дома как раз в тот момент, когда перевозившийся в цистерне газ взорвался. Он утверждает, что после взрыва в доме не наблюдалось никаких признаков жизни.

Шериф Дибберн, первый представитель власти, прибывший на место катастрофы, заявил…

Пожилой джентльмен улыбнулся Кевину.

– Что ж… – Он помолчал и снова улыбнулся. – Сдается мне, все прошло очень даже неплохо, а?

Что ж, думал генерал, от всей этой чертовой истории дурно пахнет. Он свирепо уставился на сидевшего перед ним по обыкновению безукоризненно одетого Карла. Генералу отчаянно хотелось перегнуться через стол, схватить этого щеголя за волосы и как следует повозить мордой по полированной деревянной столешнице, но он сдерживался. Вместо этого он во второй раз перечитал коротенькое, в одну страничку письмо, которое принес ему Карл.

Значит, старый пердун считает, что Комитет удовлетворится тем, как он справился с этим делом, и что «дорогой генерал» будет четко следовать прилагаемым инструкциям и соответствующим предложениям, да?

Черта с два, подумал генерал. Он знал, что тщательно сформулированные фразы вроде «непременно поставим Вас в известность касательно всех существенных подробностей» означают: старый хрыч сообщит ему ровно то, что сочтет нужным. Генерал понимал, что, возможно, никогда не узнает, что, черт подери, случилось с Паркинсом в этой чертовой Монтане.

Еще он понимал, что за предложением его непосредственного начальника «немного отдохнуть», переданным этим утром, вероятно, стоит все тот же старый хрыч.

Генерал поднял взгляд на непроницаемое лицо Карла. Всего одну хорошую плюху, подумал он. Желательно в нос. Вздохнув, он отмахнулся от сладких мечтаний.

– Спасибо, сынок. Передай своему шефу, что я весьма благодарен ему за помощь и, само собой, с радостью последую всем его возможным предложениям.

И уноси свою гребаную задницу из моего кабинета, чтоб я ее больше не видел, мысленно добавил он.

Серов еще ни разу не видел полковника Рыжова в таком состоянии. Страх и потрясение помогли ему держать себя в руках, пока Рыжов метался по кабинету, крича в стены так, будто Серова в нем нет. Это даже хорошо, думал Серов, что начальник не делает паузы, чтобы дать ему ответить. События последних двух дней слишком оглушили Серова, чтобы он выстроил мало-мальски адекватную линию защиты. А уж содержимое конверта из крафт-бумаги, который Рыжов швырнул Серову на стол, ворвавшись в его кабинет, вообще лишило его дара речи. Он так и сидел молча, пока Рыжов кричал.