Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора

Микроволновка пискнула пять раз подряд. Ножки стульев заерзали по белым плиткам пола, зазвенели тарелки и вилки. Через пару минут все трое сидели за кухонным столом – Мерль рядом с плитой, Кондор напротив нее, Фэй у самой двери, спиной к ней. Перед каждым стояла тарелка с куском разогретой лазаньи и несколькими листьями салата и стакан с водой.

«Эта кухня – западня, в которой оказались мы все», – продолжала размышлять Фэй.

Кондор и Фэй уже почти покончили с едой, которая в другой ситуации вполне могла бы показаться вкусной, когда Мерль спросила:

– И все-таки, что случилось?

– Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас, – ответил Кондор.

– В самом деле? Вы считаете, что неведение – залог безопасности? – Мерль недоверчиво покачала головой. – Не стоит пытаться внушить мне подобную чушь – по крайней мере в ситуации, когда я не могу встать и выйти из собственной квартиры.

Фэй взглянула на Кондора. Глаза его, усталые, запавшие, оставались внимательными и настороженными.

– Так что же произошло? – шепотом повторила свой вопрос хозяйка.

Фэй вздохнула.

– Все, что мы можем вам рассказать… – начала было она.

– Нет, – перебила ее Мерль. – Я сейчас говорю не об этом.

– Представьте себе, что вы идете по улице, – заговорил Кондор. – В витрине магазина вы видите отражения машин, других людей, но не видите собственного. Потом оно вдруг появляется, но вы едва можете узнать собственное лицо.

– Вы, похоже, в самом деле сумасшедший. Что у вас за болезнь?

– Старость, – ответил Кондор.

Они с Мерль невольно рассмеялись.

Фэй заметила, что, сидя на стуле, Кондор сильно ссутулился, и вспомнила целую батарею лекарств, которую видела в стенном шкафчике его ванной комнаты.

– Ваши лекарства у вас с собой? – спросила она своего седовласого напарника.

– Да. Кроме тех, которые мешали мне видеть окружающее.

Из карманов рубашки и черной кожаной куртки Кондор выудил несколько флаконов с таблетками и расставил на столе рядом с опустевшей тарелкой со следами кетчупа.

Фэй заметила, что хозяйка квартиры внимательно изучает этикетки – в том числе на флаконе, содержавшем препарат для контроля мочеиспускания, помимо прочего, он способствовал укреплению потенции. Уловив это, Фэй, разумеется, не могла понять по лицу Мерль, о чем она при этом думает.

– Вы работаете в Библиотеке Конгресса? – поинтересовалась Фэй.

– С ума сойти. У вас на боку пистолет, дверь квартиры заперта, а вы задаете мне типичный светский вашингтонский вопрос: «Чем вы занимаетесь?» Это довольно-таки смешно, – улыбнулась Мерль. – Лет двадцать назад меня никто не принимал за библиотекаря. Сейчас я вполне могла бы уйти на пенсию и спокойно доживать годы, отпущенные мне богом. Извините, обычно я не пускаюсь в подобные разговоры, но… Да, я работаю в Библиотеке Конгресса. В киноархиве. Смотрю черно-белые киноленты. Каталогизирую их, готовлю списки картин для перевода на цифровой формат – разумеется, тех, которые для этого еще пригодны. Само собой, при этом я учитываю художественную ценность, плюс качество пленки, плюс… Впрочем, вам, вероятно, все это неинтересно. Если вдуматься, я провела большую часть жизни, сидя в темной комнате и глядя на то, как другие люди реализуют свои идеи на экране с черно-белым изображением. Но сама я не имела к этому никакого отношения. По сути, я занималась не тем, чем мне хотелось бы.

– Как и большинство из нас, – тихо сказал Кондор.

Мерль внимательно посмотрела на него и повернулась к Фэй.

– Итак, каким образом вы собираетесь выбираться отсюда и чего вы добиваетесь – кроме того, чтобы вас не убили? Какие аргументы вы будете использовать при переговорах?

– Пока что с нами никто не ведет никаких переговоров, – ответила Фэй.

– Ерунда, – неожиданно горячо возразила Мерль, удивив тем самым и себя саму, и своих собеседников. – В этом городе все решается путем переговоров. Предпринимая какие-то действия, вы тем самым убеждаете другую сторону, обладающую властью, что будет лучше, если она предоставит вам то, что вы хотите.

– Все несколько сложнее, – возразил Кондор.

– Даже слушать не хочу. Я провела на Капитолийском холме много лет, работала в аппарате конгрессмена, в аппарате сенатора. Здесь все вертится вокруг власти и вопроса о том, что вы можете у нее для себя выторговать.

– У нас об этом пока речь не идет, – сказала Фэй.

Мерль кивнула в сторону седого мужчины, устало сидевшего за кухонным столом.

– Вы думаете, с ним вы чего-нибудь добьетесь?

– Он, – отозвался Кондор, – может вас здорово удивить.

– Ему это уже удалось, – заметила Мерль. – Но я буду называть вас Вин, а не Кондор.

Губы Кондора растянулись в улыбке, но Фэй заметила, что улыбка была вымученной. Ее напарник, несомненно, падал с ног от усталости.

– Послушайте, вам необходимо привести себя в порядок, – сказала Мерль, глядя на Вина, истекающего потом, со следами коричневого тонального крема на лице, пропахшего пороховой гарью.

– Больше всего нам сейчас нужен сон, – сказала Фэй. – И вам тоже.

Мерль повернулась спиной к неожиданным пришельцам, загружая в раковину грязные тарелки.