Шесть дней малыша Нельсона

– Понимаешь, старик, – сказал ему наедине один влиятельный в ЦУПе человек, смущенно отводя глаза. – Решение это окончательное.

Дата отправки была уже согласована. Времени оставалось в обрез, но Иштоян не был бы Иштояном, если бы сразу бросился напролом. Он привык рассчитывать каждый свой шаг. У него еще был козырь на руках.

Сначала он сделал все, что хотел сделать насчет Алисы. С заверенным как положено разрешением заглянул в «их» кафе, единственное общественное место на космодроме, и попросил знакомого баристу об услуге. Так ровно в оговоренное время его разрешение попало на коврик Алисы. Затем он вернулся в свой кабинет и, тщательно взвешивая в уме предстоящий разговор, отобрал необходимые ему копии документов из досье Нельсона, которое переснял заранее. Два документа сфабриковал тут же наскоро. Если бы кто-нибудь наблюдал сейчас за ним, засомневался бы, человек ли он вообще, настолько были рассчитаны шаги.

– Вот что, дружок, – сказал он решительно, оказавшись один на один с Нельсоном в его комнате и кладя на стол папку с документами. – Я хочу поделиться с тобой некоторыми сведениями, так что отложи на время свою приставку и послушай. Тебе будет интересно.

Мальчик внимательно глянул исподлобья, нахмурился и поставил на «стоп» игровую приставку, с помощью которой заполнял паузы между приемами пищи и надоевшими экскурсиями. Рта он не раскрыл, интереса не выразил. Смутить его было невозможно, кроме того он уже был знаком с Иштояном и кое о чем догадывался.

– Все то время, пока ты был здесь, я по заданию правительства вел за тобой наблюдение. Моей работой было знать о тебе больше, чем ты сам о себе знаешь, а я привык стараться. Тот человек, который все время ронял подносы, был специально к тебе приставлен. Это был андроид, напичканный всякой аппаратурой.

Рубен замолчал. Ему казалось, что струйки пота вот-вот поползут по его вискам. Микроскопические дроны с камерами незаметно кружились по комнате, транслируя запись на радио-рекордер, установленный за дверью в коридоре. Но если он ждал какой-то особой реакции Нельсона, ее не последовало. Только зрачки заметались и расширились.

– Алиса знала? – спросил он невнятно, как будто говорил чужими губами.

Рубен удивился, но ответил спокойно улыбнувшись.

– Нет, я использовал ее втемную.

Что-то расслабилось в лице Нельсона.

– Ночью, когда исчез андроид, его исчезновение записывалось на видео. Я сидел в наушниках и следил за ним по приборам. Видел, как он удаляется на радаре, слышал, как затихает радиосигнал, который посылал его передатчик сквозь нарастающие помехи.

Нельсон задумчиво смотрел мимо Рубена в дальний угол комнаты. У него слегка шевелились уши.

– А теперь ничего не пропусти, я ради этого пришел. Через некоторое время сигнал изменился. Механический голос сначала твердил: «Я Владлен, я Владлен», а потом вдруг спросил: «Вы меня слышите? Это Джозеф Мутонга».

Нельсон молча перевел взгляд на Рубена. Он без звука вбирал его глазами.

– Помехи были очень сильными, но я ясно расслышал вопрос. Он кому-то сказал: «Скорей все сюда, тут у нас передатчик». Женский голос сказал: «Это мама». Дальше я не расслышал, потому что усилились помехи.

– Какая мама? – высокомерно спросил Нельсон, выпрямляясь и презрительно кривя губы.

Это был тот вопрос, на который Рубен рассчитывал. Как любой малолетка Нельсон был уверен, что в его жизни существуют страшные тайны, не известные больше никому. Такой тайной, о которой он сам недавно узнал, была белая женщина с семейной фотографии, хранящейся в старом органайзере; потом ее место заняла бывшая служанка. Органайзер Нельсон уничтожил, когда служанка (Камария) стала ему угрожать, и теперь считал, что надежно спрятал концы в воду. Эксперт должен был неминуемо ответить неправильно, и этим себя разоблачить. Нельсон не имел ни малейшего понятия о том, что ведется учет смертей, свадеб и рождений, что метрические книги хранятся веками, и что затребовать электронные данные с Земли совсем не трудно.

Трибунал получил полное досье на Нельсона, как только подозрение пало на него. Иштоян был единственным, кто его открыл, но почерпнутые сведения придержал «на черный день». Это был его козырь в рукаве, позволяющий сыграть в кошки-мышки и выиграть. О семье Нельсона он знал больше, чем Нельсон.

– У меня нет ответа на твой вопрос. Когда эфир очистился, они, пользуясь начинкой андроида, прислали мне фотографию. Если бы не эта фотография, я бы считал твоей матерью Камарию.

Он положил перед Нельсоном лист с черно-белой копией изображения, сильно искаженного эфирными шумами. Это была грубая подделка, но в большой лжи Рубена впервые мелькнул маленький лучик правды Нельсона. Женщина на изображении была белой и знакомой.