Шесть лет (ЛП)

- Я попросил тебя найти человека. Ты бы просто могла сказать, что ничего не нашла. Так, зачем ты задаёшь мне столько вопросов о ней?

Казалось, что я застал Шанту врасплох.

- Я просто пытаюсь помочь.

- Ты не говоришь мне ничего.

- Так же, как и ты. Почему сейчас, Джейк? Почему ты начал искать свою старую любовь именно сейчас?

Я смотрел на сдобу и думал о том дне в этом ресторане шесть лет назад, о том, как Натали отрывала маленькие кусочки от сдобы, о том, как она сосредоточено намазывала их маслом, и о том, как она наслаждалась всем этим процессом. Когда мы были вместе, любая мелочь имела значение. Каждое прикосновение доставляло удовольствие.

Ты обещал.

Даже теперь, после всего, что случилось, я не мог предать её. Глупо? Да. Наивно? О, вроде того. Но я не мог этого сделать.

- Поговори со мной, Джейк.

Я покачал головой.

- Нет.

- Почему, чёрт возьми, нет?

- Кто заказывал индейку с салатом, беконом и помидорами?

Это была другая официантка, на этот раз менее весёлая и более измотанная. Я поднял руку.

- И сандвич с шампиньонами гриль?

- Заверните с собой, - сказала Шанта, поднимаясь. - Я потеряла аппетит.

Глава 13

Первый раз, когда я встретил Натали, мы были в помещении, и на ней были солнечные очки. Что ещё больше усугубляло ситуацию, это была ночь.

Я закатил глаза, предположив, что она надела их, чтобы произвести эффект. Я подумал, что она воображала себя художницей с большой буквы. Жители усадьбы писателей и усадьбы художников собирались вместе и делились друг с другом своими работами. Я присутсовал на этом мероприятии впервые, но вскоре узнал, что такие собрания проводились еженедельно. Картины были расставлены в задней части сарая Дарли Уонатика, и установлены стулья для чтения.

Женщина в солнечных очках, её я ещё ни разу не видел, сидела в последнем ряду, сложив руки. Человек с бородой и тёмными кучерявыми волосами сидел рядом с ней. Мне стало интересно, они вместе или нет. Помните хвастуна по имени Ларс, который писал от лица собаки Гитлера? Он начал читать. Он читал очень долго. Я уже начал ёрзать. Женщина же в солнечных очках сидела по-прежнему неподвижно.

Когда я уже не мог больше слушать, грубо это или нет, я побрёл к задней части сарая, и принялся рассматривать произведения искусства, выставленные там. Большую часть из них, мягко говоря, я бы не хотел бы иметь у себя. Там была инсталляция, которая называлась "Завтрак в Америке", и представляла она собой коробки сухого завтрака и их содержимое, высыпанное на кухонный стол. Именно так. Там были коробки Cap'n Crunch, Cap'n Crunch с арахисовым маслом (один человек даже пробормотал: "Заметьте, здесь нет Cap'n Crunch с хрустящими ягодами. Почему? Что этим хотел сказать автор?"), Lucky Charms, Cocoa Puffs, Sugar Smacks, и даже мои давно любимые Quisp. Я посмотрел на засыпанные хлопьями стол. И хотя они мне не нравились, мой желудок слегка заурчал. Когда кто-кто спросил:

- Что вы думаете об этой инсталляции?

Мне очень хотелось сказать, что туда нужно добавить немного молока.

Я шёл дальше, и только одна работа заставила меня призадуматься. Я остановился у изображения маленького домика на вершине холма. С одной стороны он был освещён мягким утренним свечением с розовым оттенком, который появляется с первыми лучами солнца. Не знаю, почему она меня зацепила. Может быть, дело в тёмных окнах, как будто домик был некогда согрет человеческим теплом, а ныне покинут. Не знаю. Но я стоял перед картиной потерянный и тронутый. Я медленно переходил от одной картины к другой. Они все были своего рода глоток свежего воздуха. Некоторые вгоняли меня в печаль. Некоторые настраивали на ностальгический лад, от других я прибывал в странном расположении духа, третьи делали меня вспыльчивым. Но ни одна не оставила равнодушным.

Избавлю вас от "большого разоблачения", эти картины были нарисованы Натали. Женщина улыбнулась, увидев мою реакцию.

- Нравится?

- Очень. Вы художник?

- Боже упаси, нет. Я управляю пекарней и кафе в городе, - она подала руку. - Обычно меня называют Куки-печенька.

Я пожал её руку.

- Стойте. Печенька управляет пекарней?

- Ага, знаю. Чересчур, да?

- Может быть, немного.

- Художницу зовут Натали Эйвери. Она сидит вон там.

Куки показала на женщину в солнечных очках.

- О, - сказал я.

- Что "о"?

Учитывая солнечные очки в помещении, я считал её создателем "Завтрака в Америке". Ларс только что закончил читать. Публика отреагировала дежурными хлопками, но Ларс, выпятив вперёд аскотский галстук [6], поклонился, словно это было громом оваций.

Все, кроме Натали, быстро поднялись. Мужчина с бородой и кучерявыми волосами прошептал ей что-то, когда поднялся, но она по-прежнему не двигалась. Она так и сидела, скрестив руки, казалось, потерявшаяся в сущности собаки Гитлера.

Я подошёл к ней. Она смотрела сквозь меня.

- Домик на вашей картине, где он находится?

- А? - спросила она испугано. - Нигде. Что за картина?

Я нахмурился.

- Вы Натали Эйвери?

- Я? - казалось, вопрос озадачил её. - Ага, а что?

- Картина с домиком. Мне она по-настоящему понравилась. Она... Не знаю. Она трогает меня.