Шесть с половиной недель

Вера положила телефон в сумку и огляделась вокруг. Стойка администратора, за ней три окна, одно приоткрыто: свежий воздух с улицы проникает внутрь помещения. Много цветов в горшках на полу. У стены напротив стояло кресло такого же зелёного цвета. Дверь лифта. Зеркало за спиной Веры на стене. И… Что это? На столике у кресла – фотография, с которой на Веру смотрела молодая светловолосая улыбчивая женщина. Фото было перетянуто чёрной полоской… Рядом ваза с красными розами. Четыре штуки. Час от часу не легче. Вера тяжело вздохнула. В висках застучало, голова разболелась, перед глазами всё поплыло, слабость навалилась, Вера попыталась прилечь на диванчике. В голове крутилось: Зачем это здесь? Зачем видеть пациенткам – беременным с угрозой прерывания – таким, как Вера – эту картину? Всё можно понять. И коллег, которые работали с этой женщиной, и что дань памяти, но тут… Вере не хотелось видеть такое ни сейчас, когда с ней случилась её беда, ни завтра, когда настанет утро. Не хотелось видеть… Лишнее напоминание о смерти. Психологическое издевательство.

Из задумчивости Веру вывел голос подошедшей медсестры:

– Пока определяем, куда Вас положить, сходите на Узи, вещи свои здесь на диване оставьте, никто не возьмёт. Вас ждут прямо сейчас. Спуститесь по лестнице на первый этаж и направо дверь увидите, войдёте и по коридору снова направо, табличка будет «кабинет Узи», увидите.

Молча и внимательно выслушав наставления, Вера пошла по указанному маршруту. И вспомнила эту лестницу: «Дежавю прямо какое-то», – удивилась женщина. А потом резко вспомнила, как пять лет назад она спускалась с четвертого этажа сюда на свидание с мужем, когда лежала беременная Асей. «Как всё связано: разные отделения, а переходами попадаешь из одного в другое». Вера быстро нашла кабинет Узи, нет очереди, заглянула и женский голос откликнулся:

– Да проходите, ложитесь, – врач уже готова и ждёт у монитора.

Сердце бешено стучит, Вера волнуется, но темнота кабинета действует успокаивающе. Датчик внизу живота, доктор напряжённо смотрит в экран.

– Последние месячные когда были?

– 30 мая…

– Ребеночек в матке. Ребеночек живой, сердцебиение есть.

– Слава Богу, – шепчет Вера, облегченно выдохнув.

– Беременность 6-7 недель.

Врач включает звук, и Вера впервые слышит стук сердечка Ляли: «Тухи-тухи-тутух».

Улыбка и слёзы радости одновременно на лице, Вера будто ожила:

– Один, точно?

– Да, один. Точно. У Вас у кого-то в семье есть двойня?

– Да, у прабабушки, даже дважды была.

– Беременность шесть-семь недель. Гематома. Размеры напишу в заключении. Вот Вам салфетка, вытирайте живот. Одевайтесь.

И вот Вера уже идёт наверх по лестнице, возвращаясь обратно в отделение гинекологии, держит в руках заключение на одном листочке, которое, конечно, прочитала. Гематома, что это? Как синяк что ли? Кровь скопилась? Надо не забыть, узнать всё у врача.

7

Вера вошла в дверь палаты, медсестра следом:

– Вот здесь располагайтесь, там тумбочка, – и она указала на кровать прямо рядом с дверью палаты, Вере даже идти дальше не надо было, всё, пришла. В палате было темно – свет потушен- только полоска из коридора освещала пространство возле Вериной кровати.

– Но тут чьи-то вещи, – вдруг заметила Вера.

– Сейчас всё уберу, постель Ваша с собой? Стелите, а в тумбочке оставьте как есть, подвиньте вещи, если надо. Девушку сегодня на операцию увезли, завтра зайдёт, заберет своё.

Вера сидела как в тумане: своя постель, увезли на операцию… а что если…

Тут она опомнилась и быстро спросила:

– Постель должна быть своя? Но я не знала, не взяла с собой…, – растерянно лепетала Вера. Что ж ей теперь на голом матрасе лежать?

– Хорошо, сейчас я посмотрю вроде бы оставался последний комплект. А родственникам позвоните, попросите завтра привести, а то у нас с постельными комплектами напряжёнка, – и медсестра скрылась за дверью, но быстро вернулась с чистым бельём.

«Не белое, и то хорошо», – подумала Вера, принимая из рук небольшую стопку цветной ткани. Вера терпеть не могла в больнице белое постельное бельё. Халат да, пусть будет белый. Хотя ей так понравился бордовый брючный костюм на докторше, которая её осматривала в приёмном отделении. Бордовый – был любимым цветом Веры. Но вот белые простыни… такую тоску наводили, просто настроение сразу исчезало, испарялось и сразу делалось так плаксиво, что хотелось сбежать из больницы. А бежать сейчас никуда нельзя. Лежать. Только лежать. Хорошо, что сейчас цветные простыни… и пододеяльники тоже. Обо всем этом Вера думала, расстилая на матрасе выданное «казенное» бельё.

Нда… В тумбочке, что была рядом с кроватью, было полно женских принадлежностей. «Той пациентки, что увезли на операцию», – догадалась она, ну конечно, с собой не разрешили взять. Куда ж тут впихнуть Верин пакет?