Шесть спичек

- Не знаю… - Полесов опять потрогал щеку. - Здесь что-то очень странное. Вот… - Он протянул Беркуту пленку.

Пленка была совершенно черная.

- Засвечена? - спросил Беркут.

- Засвечена. С начала до конца. Словно ее со вчерашнего вечера держали в реакторе. Не понимаю, как это могло получиться. Максимальный уровень радиации, который зафиксировали разведчики, - полтора десятка рентген в час. Сущие пустяки. Но самое главное - киберы почему-то не дошли до эпицентра.

- Не дошли?

- Они вернулись, не выполнив задания. Прошли всего сто двадцать километров и вернулись, словно получили команду «назад». Или испугались. Откровенно говоря, мне это не нравится.

Некоторое время все молчали и глядели за шлагбаум. Дорога там еще была, но бетон потрескался и густо пророс гигантским лопухом. Недалеко от шлагбаума из лопухов торчал большой красный цветок, над ним крутилась белокрылая бабочка. Дальше над дорогой нависала, зацепившись верхушкой за ветви соседних деревьев, сухая осина с голыми растопыренными сучьями.

- Значит, информации у нас практически нет, - проговорил Беркут задумчиво.

Полесов смотал пленку и сунул ее в карман комбинезона.

- Можно послать разведчиков еще раз, - сказал он.

- Мы и так потеряли много времени, - нетерпеливо сказал Иван Иванович и поглядел на Беркута: - Давайте двигаться. На месте разберемся.

- Можно выслать разведчиков по пути. - Полесов тоже поглядел на Беркута.

- Ладно, - согласился Беркут. - Будем двигаться, Петр Владимирович, сходите, пожалуйста, к биологам и передайте, что мы уходим. И поблагодарите от всех вас.

- Слушаюсь, товарищ Беркут.

Полесов отправился к коттеджам и через минуту вернулся с Круглисом.

- Мы уходим, - сообщил Беркут. - Большое спасибо за приют.

- Пожалуйста, - медленно сказал биолог. - Счастливого пути.

- Спасибо. Здесь у вас было замечательно. Просто как на курорте.

Дикий кабан снова заревел по-медвежьему из-за деревьев.

- Вы извините, - сказал Беркут, - но мы, право же, не можем вас взять с собой. Не можем, не имеем разрешения.

- Понимаю. - Биолог усмехнулся. - Жаль, конечно… Ничего, придет когда-нибудь и наш черед.

- Наверное, после нас пошлют вас.

- Да, вполне возможно. Счастливого пути. Желаю удачи.

- Спасибо, - повторил Беркут и пожал биологу руку.

- До свидания, спасибо, - сказал Полесов. - Я постараюсь поймать для вас какого-нибудь филина.

Они залезли в танк, люк захлопнулся. Биолог помахал рукой и отступил к обочине. Медленно поднялся автоматический шлагбаум. Тяжелая машина дрогнула, загудела и двинулась вперед, оставляя в бурьяне широкие колеи. Биолог провожал ее глазами. Вот она прошла под завалившейся осиной и задела ее. Дерево треснуло, ломаясь пополам, и с глухим стуком рухнуло поперек просеки, которая когда-то была автострадой.

3

«Тестудо» стоял, сильно накренившись, тихий и совершенно неподвижный. После шестнадцати часов гула и сумасшедшей тряски тишина и неподвижность казались иллюзией, готовой исчезнуть в любую минуту. По-прежнему у них были стиснуты зубы и напряжены мускулы, по-прежнему звенело в ушах. Но ни Полесов, ни Беркут, ни Иван Иванович не замечали этого. Они молча глядели на приборы. Приборы безбожно врали.

Два часа назад, в полночь, пеленгирующие станции дали Полесову его координаты. «Тестудо» находился в распадке в семидесяти километрах к юго-востоку от эпицентра. В ноль пятнадцать Лантанид впервые не послал очередного вызова. Связь прервалась. В ноль сорок семь репродуктор голосом Леминга гаркнул: «…немедленно!» В час десять пошел сильный дождь. В час восемнадцать погас экран инфракрасного проектора. Полесов пощелкал переключателями, выругался, включил фары и уперся лбом в замшевый нарамник перископа. В час пятьдесят пять он оторвался от перископа, чтобы попить, взглянул на приборы, зарычал и остановил машину. Приборы безбожно врали.

Снаружи была черная сентябрьская ночь, лил проливной дождь, но стрелка гигрометра нагло стояла на нуле, а термометр показывал минус восемь. Стрелки дозиметра весело бегали по шкале и свидетельствовали о том, что радиоактивность почвы под гусеницами «Тестудо» колеблется очень быстро и в весьма широких пределах. И вообще, если судить по показаниям манометров, танк находился на дне водоема на глубине двадцати метров.

- Приборы шалят, - бодро сказал Беркут.

Никто не возразил.

- Какие-то внешние влияния…

- Хотел бы я знать, какие, - сказал Полесов, кусая губу.

Беркут хорошо видел его лицо, смуглое, длинное, с красным пятном на правой щеке.

- Ах, как бы нам это помогло! - сказал Иван Иванович.

- Да, - сказал Полесов.