Шестая Бастионная

Девчонка расставила крепкие коричневые ноги и сказала Владику:

– А ну, отпусти ребенка.

Владик отпустил. Дело принимало нехороший оборот.

– Чего привязался к маленькому? – поинтересовалась девчонка и наклонила к плечу голову.

– Я привязался?! – воскликнул Владик и удивился, какой тонкий у него голос. – Он же сам первый! Кто его просил стрелять?

– А зачем летел? – дерзко отозвался рыжий стрелок.

– Как это летел? – строго спросила девчонка.

– Очень просто: зонтик раскрыл и летит! Да еще ногами болтает!

– Я тебе мешал, да? – сказал Владик. – Летел, никого не задевал.

– Нечего летать над нашей улицей, – сказала девчонка. – Если каждый будет здесь летать, тогда что?

– Над вашей! – возмутился Владик. – Вы ее купили, да?

– Он летел и всё высматривал, – подал голос белобрысый. – Ника, он шпион.

– Дурак ты, – сказал Владик.

Девчонка Ника прищурилась.

– Ты поругайся, поругайся еще при детях… Матвейка, возьми.

Она зачем-то сняла ремень с кобурой и протянула белобрысому. А Владику сказала:

– Зонтик-то отдай вон ему, – и показала на стрелка.

– Зачем это? – опасливо спросил Владик.

– А ты что, зонтиком драться будешь?

– Я с тобой драться вообще не буду, – торопливо сказал Владик. – Не хватало еще… С девчонкой.

Ника опять прищурилась.

– А девчонки кто? Не люди?

– С вами драться – никакой пользы, – хмуро объяснил Владик. – Если такую, как ты, отлупишь немного, все кричат: ах, девочку обижает! А если от девчонки случайно синяк заработаешь, сразу: ха-ха-ха, его девочка поколотила!

– Меня ты не отлупишь, – деловито разъяснила Ника. – А про синяки можешь рассказать, что геройски дрался с кучей хулиганов. Их у тебя много будет, синяков-то… Костя, возьми у мальчика зонтик. Да не сломай, чужая вещь…

Владик ощутил в суставах противную слабость и почти без сопротивления отдал зонт рыжему Косте. Но Нике жидким голосом сказал:

– Ненормальная. Не буду я драться.

– Куда ты денешься? Сними очки.

– Зачем?

– Я же тебе их раскокаю!

Владик слегка разозлился:

– Какая храбрая! Без очков я тебя и не увижу!

– А! Ну ладно. Я тебя по ним стукать не буду.

С этими словами Инка коротко размахнулась и крепко тюкнула Владика острым кулачком в грудь.

В кармане что-то хрустнуло. В кожу на груди впились иголки.

Владик вскрикнул, зажал карман ладонью и, роняя слезы, кинулся в переулок.

Скорее, скорее!

Дурацкие запутанные улицы, не поймешь, куда бежать!

А, вот знакомая лестница!

Иголки колют не только грудь, но и бока. Это от быстрого бега, от скорости, при которой трудно дышать…

Еще поворот – и Таганрогская улица. Узкая, старая, с потрескавшимися плитами тротуаров. Сандалии по ним лупят, как пулемет!

Наконец дверь под вывеской «Стеклодувная мастерская №2». Ступеньки в полуподвал. Растрепанный мастер с клочками волос на висках и вороньим носом сердито встает из-за стола со склянками.

Воздуха уже совсем нет, сердце прыгает где-то в горле, и нельзя ни дохнуть, ни крикнуть. Можно только сипло выдавить:

– Тилька разбился…

7

Стекольный мастер ухватил Владика за воротник и молча повел к столу. Включил на столе яркую лампу. Взял длинный пинцет и начал доставать из Владькиного кармана стеклянные крошки. Он складывал их в белое фаянсовое блюдце. Потом он расстегнул на Владике рубашку и тем же пинцетом вынул из порезов мелкие осколки – те, что прошли сквозь ткань и воткнулись в кожу. Порезы мастер смазал ваткой, смоченной в какой-то бесцветной жидкости. Сильно защипало.

– Уй-я… – тихонько сказал Владик.

– Нет, вы его послушайте! – тонким голосом закричал мастер. – Он говорит «уй-я»! Это я должен говорить «уй-я», когда я вижу, какие мелкие осколки приносят мне вместо стеклянного мальчика!

Он взял пинцетом осколок покрупнее, а остальные стряхнул с блюдца в мусорное ведро.

– Ой, что вы наделали! – крикнул Владик.

– Может быть, молодой человек объяснит мне, что именно я наделал? – ядовито отозвался мастер.

– Как же вы его почините?

– Это надо слышать, что он говорит! «Почините»! Как будто здесь есть что чинить!

Владик всхлипнул.

– Перестань хныкать, или я превращу тебя в бутылку для уксуса, – хмуро сказал мастер. Он сел и придвинул к себе старенький микроскоп, стоявший среди склянок и стеклянных кубиков. Положил осколок под объектив. По-петушиному наклонил голову и левым глазом глянул в микроскоп. А правым на Владика. И сказал:

– Дай мне с подоконника алмазный резец.

Владик бросился к подоконнику, там лежали инструменты, похожие на стамески и резаки для оконного стекла. Владик схватил один наугад.

– Не этот! – гаркнул мастер. – С белой ручкой!

Потом он опять согнулся над микроскопом и начал что-то осторожно делать с осколочком резцом и пинцетом.

Владик стоял рядом. Он дышал очень осторожно, однако мастер сказал:

– Сделай одолжение, не сопи над ухом.

Владик отскочил на два шага и стал смотреть, вытянув шею. Но, конечно, ничего не видел.

Мастер корпел над крошечным Тилькиным осколком довольно долго. У Владика устала шея, он переступил с ноги на ногу и огляделся.