Шестая Бастионная

Из низкой приоткрытой дверцы пахло дымом и горячими кирпичами. Что-то ровно гудело там и слышались голоса. На косяке дрожал отблеск огня. А в комнате, где работал мастер, стояли всюду бутыли, банки и шкафы с выдвижными ящиками. На ящиках белели таблички с номерами и названиями: «Стекло для очков», «Музыкальное стекло», «Ламповое стекло», «Стеклянные пробки»… Под низким потолком висел шар из зеленого стекла размером с большой школьный глобус. В шаре отражалась лампа, Владик, мастер и все, что было вокруг.

Владик опять посмотрел на мастера. Тот сказал, не оглядываясь:

– Подойди.

Владик на цыпочках подошел.

– Посмотри… – Мастер подтолкнул его к микроскопу.

Владик глянул в окуляр.

В середине серебристого круга он увидел стеклянного человечка. Но не гладкого и прозрачного, а такого, будто его вырубили из кусочка мутного льда.

– Похож? – спросил мастер.

– М-м… маленько, – неуверенно сказал Владик.

– Ну и ладно, что маленько, – проворчал мастер. – Программа задана, это главное…

Он дотянулся до ящика с табличкой «Увеличительное стекло», выдвинул. Владик опять вытянул шею. Он ожидал увидеть множество всяких линз, но ящик оказался пуст. Если не считать пузатой, очень прозрачной бутылки – она выкатилась из угла на середину ящика.

Мастер пинцетом опустил в бутылку микроскопического стеклянного человечка. Потом проворчал под нос:

– Хорошо, что хоть прибежал-то вовремя…

Он посмотрел на свои часы, поднес их к уху, потом взял со стола и тряхнул пыльный транзисторный приемник. Приемник женским голосом сказал:

– …следний шестой сигнал дается в двенадцать часов по московскому времени.

Мастер быстро встал и строго поднял указательный палец. На пальце блестели рыжие волоски.

– Пи-ик, – донеслось из приемника. – Пи-ик, пи-ик…

И когда приемник пикнул шестой раз, мастер с размаха грохнул бутылку о цементный пол. Осколки царапнули Владика по ногам.

– Ай! – сказал Владик. Но не из-за осколков. Он решил, что мастер спятил.

Но тут же Владик услышал звук, будто на дно стеклянного стакана сыплют звонкие дробинки. Это на полу, среди стеклянных крошек, бил в хрустальный барабанчик невредимый Тилька.

Тилька поднял головку-капельку и с горделивой ноткой сказал:

– Здорово я получился? Как новенький!

Мастер ухватил его двумя пальцами и поставил на стол. И жалобно закричал:

– Это что за ребенок! Почему все дети как дети, а этот – сплошное наказание!

– А что я з-з-сделал? – обиженно откликнулся Тилька.

– Посмотрите на него и послушайте! Он спрашивает, что он сделал! Он целыми днями шастает неизвестно где, а потом его приносят в виде стеклянного порошка, и мастер должен заниматься ремонтом этого хулигана! В рабочее время!..

Владик виновато переступил сандалиями среди осколков. Мастер покосился на него и сказал Тильке:

– С твоим приятелем все ясно. Он просто уличный шалопай, хотя и носит очки, как порядочный человек. Но тебя-то я изготовил из лучшего стекла! У тебя должна быть хрустальная душа!

– У меня з-замечательная душа, – осторожно сказал Тилька. – Длинь-дзынь-музыкальная…

– Длинь-дзынь, балда ты, – печально сказал мастер. – Почему я стекольный специалист, а не столяр? Я бы сделал, как папа Карло, деревянного мальчика. Почему я не портной? Я сшил бы мальчика из мягких тряпок. Он был бы шелковый во всех отношениях. А вместо этого – стеклянный бродяга! И как его воспитывать? Он, видите ли, хрупкий, его нельзя даже выдрать!

– Это же удивительно чудесно! – подал голосок Тилька.

– Это очень грустно… Ты где-то пропадаешь, а старый человек не имеет ни минуты покоя… Но я найду управу! Теперь ты будешь у меня жить в коробке с ватой и крепкой стеклянной крышкой.

– Что ты! – испуганно сказал Тилька. – Я же сразу динь – и помру. Мне нужна свобода и дождики.

– Никаких дождиков!

– Я хочу с Владиком!

– Я тебе покажу Владика!

– Тогда я опять разобьюсь!

– И на здоровье…

– Ну-ка, наклонись, – попросил мастера Тилька.

Мастер нехотя нагнул голову к столу. Тилька ухватил его за седые кольца на виске, повис на них и что-то начал тихо говорить мастеру в ухо.

– Подлиза… – проворчал мастер. – Имей в виду, если динькнешься еще раз, чинить не буду ни за что на свете.

– Ура! – крикнул Тилька. – Владик, посади меня в карман!

Владик робко посмотрел на мастера.

– Можно?

– Убирайтесь, – ответил мастер. – Вы не дети, а крокодилы.

Владик осторожно усадил Тильку в кармашек, на котором темнели засохшие пятнышки крови. А мастеру сказал:

– Большое спасибо.

– Убирайтесь, – повторил мастер. – Или я превращу вас в пробки для графинов.

8

Владик и Тилька долго бродили по лестницам и переулкам Боцманской слободки, искали заросшую сурепкой маленькую площадь. Владик не запомнил дорогу, когда мчался отсюда с разбитым Тилькой.

А Тилька тем более ничего не помнил.

И все-таки он все время звенел у Владькиного уха:

– По-моему, это з-здесь… По-моему, динь-там…

Он сидел теперь не в кармашке, а на левой дужке Владькиных очков и держался за его волосы…

– По-моему, з-за теми динь-деревьями…