Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова

Число торговцев, да и просто любопытных, поджидавших нас на выходе, раз от раза росло, причем темпами весьма заметными. Мы продолжали оставаться там единственными покупателями. А Яна впала в особое оцепенение, транс шопоголика.

После очередного долгого и бессмысленного осмотра полок с ромом и сигарами, выйдя на улицу, мы обнаружили себя уже в густой толпе. С каждой минутой люди все прибывали как на своих двоих, так и на тарахтящих мотороллерах. Новенькие живо интересовались, в чем дело, почему вдруг такая толпа и давка, а им, видимо, объясняли, что здесь какой-то ненормальный швейцарец ходит со своей бабой уже три часа по кругу, сам ничего не покупает, но уходить не собирается, а что хочет — непонятно, на испанском знает лишь три слова, и понять его нету никакой возможности.

Тогда очередной подъехавший парень достаточно бесцеремонно потянул меня за рукав футболки, подмигнул и начал усиленно заводить глаза, указывая на заднее сиденье и призывно хлопая по нему:

— Сеньор, чикитас, чикитас!

— Что он хочет, как думаете? — спросила Яна, на секунду очнувшись.

— Яночка, он хочет меня к шлюхам отвезти!

— С чего это вдруг? — удивилась она.

— А с того, Яночка, что никто не понимает, с какой целью мы столько времени тут толкаемся. Скоро нам начнут наркоту впаривать, ждать недолго.

Яна посмотрела на меня с явным недоумением, пожала плечами и отправилась в следующий магазинчик. Я понуро последовал за ней. Когда мы оттуда вышли, была полная темнота. В этих широтах ночь наступает сразу, без прелюдий.

Нас встретил гул возбужденных голосов, треск мотороллеров, во мраке сверкали зубы и белки глаз. Наверное, сюда сбежалось все мужское население побережья.

— Мне кажется, Яна, — сказал я максимально равнодушным тоном, — что пора возвращаться в отель.

— А мне знаете, что кажется? — насмешливо произнесла она. — Мне кажется, что вы боитесь!

Мы стояли, окруженные плотным кольцом разгоряченных чернокожих мужиков. Яна, не обращая на них внимания, смотрела на меня критически, а все тянули к нам руки, и улыбки их вдруг разом погасли, как и солнце.

— Конечно боюсь! — легко согласился я. — И даже не за нас с вами, а за вашу дочь-школьницу!

— Да с чего это вдруг, — с возмущением воскликнула Яна, — вам за нее бояться???

— Да с того, что это не ГУМ и не ЦУМ! — вздохнул я, обведя глазами пространство. — В Доминиканской Республике, Яночка, если вы не знали, высокий уровень преступности. И каждый год одиноких туристов тут грабят, а иногда и убивают. И не стоит тут более задерживаться, если не хотите в этом убедиться лично.

И только Яна собралась на это фыркнуть, как очередной парень на мотороллере, подъехав ко мне вплотную и оттеснив остальных, лишь на секунду отвел в сторону полу своей легкой куртки, но этого было достаточно, чтоб увидеть в свете витрин висящие там пакетики с порошком.

— А этот что хочет? — с интересом спросила Яна.

— А вот этот как раз наркотики предлагает, Яночка, — сказал я и решительно взял ее за руку. — Идемте, а то уже начнут перед лицом ножом махать.

Именно в этот момент другой, только пеший, как раз выхватил из-за спины мачете и принялся тыкать им в сторону конкурента на мотороллере. Он что-то орал со скоростью пулемета, а тот, не будь дураком, мгновенно достал свой тесак и, отъехав на безопасное расстояние, стал вопить, что он думает о своем визави. Все тут же отвлеклись и начали темпераментно, как на футбольном матче, комментировать ситуацию.

Пользуясь этой заминкой, я выволок Яну из толпы и устремился на шоссе. По счастью, она не стала артачиться, смиренно последовав за мной, мы так и шли по дороге, преследуемые галдящими возбужденными людьми и тарахтящими мотороллерами. Одной рукой я тащил Яну, а другой бережно прижимал к груди пакет с кофе. В отель мы с ней удачно успели к ужину.

Где-то день на третий или четвертый моим заботам поручили супругу одного важного чиновника.

— Очень вас прошу, — сказала Яна, — вы как-то умеете с такими разговаривать. А то она с самого начала ходит мрачнее тучи, а мы от ее мужа все страшно зависим.

Зависят они! Хотел было сказать, что этот муж-чиновник только за один такой авиаперелет должен навсегда лишить их контору лицензии, да передумал.

Вместо этого я произнес:

— Конечно, Яночка, какой разговор! Поговорю, мне не трудно. Она какая хоть, молодая, старая?

— Ну, такая, — немного замялась Яна, — не молодая. Короче, в возрасте.

— О! Мой любимый вариант! — вполне искренне сказал я. — Жду не дождусь!

На следующее утро часть нашей группы отправилась на юг острова, осматривать Карибское побережье. Яна все так удачно подстроила, что в автобусе мое место как бы случайно оказалось рядом с той самой женой чиновника.

Я принялся исподтишка ее разглядывать. Ну что сказать, женщина как женщина, действительно чересчур серьезная, чтобы не сказать хмурая. Но может, все дело в том, что с ней никто тут не общается, она одна, без мужа, без приятельницы. А сотрудники гиганта ее побаиваются, вот она и извелась в одиночестве, будешь тут хмурой. Надо бы ее развеселить, но как?