Шестая колонна. Там, за гранью. Утраченное наследие

Мы не хотим, чтобы у вас создалось впечатление, что мы ничего не делали. Эта республика, с ее особым уважением к личной свободе и человеческому достоинству, не продержалась бы так долго без нашей помощи. Это мы выбрали Линкольна. Оливер Уэнделл Холмс[34] был одним из нас. Уолт Уитмен[35] был нашим возлюбленным братом. Мы находили тысячи путей, чтобы при необходимости подать руку помощи, чтобы не допустить отступления назад, к рабству и тьме.

После паузы он продолжил:

– И все же каждый должен поступать так, как считает нужным. Ваше решение неизменно?

– Да! – твердо произнес Бен.

– Да будет так! Вы помните историю Салема?

– Салема? Где проводились судилища над колдуньями? Вы имеете в виду, что нас могут подвергнуть преследованиям – как колдунов?

– Нет. Сейчас не существует законов, запрещающих колдовство. Было бы лучше, если бы они существовали. Мы не имеем монополии на знания. Не ждите легких побед. Берегитесь тех, кто владеет частью древних знаний и использует их для какой-то гнусной цели – колдунов… чернокнижников!

Совещание закончилось, связь ослабела. Эфраим Хоу с торжественным видом пожал всем руки и попрощался.

– Завидую вам, ребятки, – сказал он. – Вы уходите, как Джек Победитель Великанов, бороться со всей системой образования. Вы сами избрали себе это поприще. Помните, что говорил Марк Твен? «Бог на пробу сотворил идиота, а потом сотворил школьный совет». И все-таки хотел бы я быть с вами.

– Почему бы вам не пойти с нами, сэр?

– А? Нет, не могу. Честно говоря, я не очень-то верю в успех вашего плана. Помнится, еще в те годы, когда я развозил скобяные товары по штату Мэн, у меня частенько появлялось искушение научить людей некоторым штучкам. Но я этого не делал. Люди привыкли пользоваться резаками и холодильниками, и они вас не поблагодарят, если вы покажете, как можно обойтись без этих вещей, полагаясь лишь на свой разум. Во всяком случае, на первых порах. Люди просто выгонят вас вон – а может, еще и линчевать будут. Но я все-таки постараюсь не упускать вас из виду.

Джоан поднялась и поцеловала его на прощание. И они ушли.

10 В пасти льва

Чтобы привлечь к себе внимание газетчиков, Хаксли решил провести демонстрацию в самой большой аудитории.

До сих пор они вели себя очень осторожно: вернулись в Лос-Анджелес и начали осенний семестр, не выдавая своих сверхъестественных возможностей. Джоан обязали не увлекаться левитацией, не разыгрывать спектаклей, управляя неодушевленными предметами, и вообще не пугать посторонних никакими трюками. Она согласилась с такой кротостью, что Коуберн встревожился.

– Это ненормально, – заявил он. – Не могла же она мгновенно дорасти до такого совершенства. Ну-ка покажи язык, милая!

– Э-э-э! – сказала Джоан, высунув язык совершенно неподобающим для диагностики образом. – Мастер Лин говорил, что я дальше продвинулась по Пути, чем вы оба. – Восток – дело тонкое. Он, наверное, просто подбадривал тебя. Серьезно, Фил, может, нам лучше загипнотизировать ее и отвезти обратно на гору, пусть поставят диагноз да подрегулируют?

– Только попробуй взглянуть на меня, Бен Коуберн, – тут же без глаз останешься!

Хаксли тщательно организовал свою первую демонстрацию. Лекции его были достаточно невинны по содержанию, и он не опасался выговоров или взысканий, спокойно позволяя декану время от времени инспектировать занятия. Однако в целом содержание его лекций должно было эмоционально подготовить студентов к проведению демонстрации. Тщательно подобранные задания по параллельному чтению увеличивали шансы на успех.

– Гипноз – явление пока еще не изученное, – начал он лекцию в намеченный день. – Раньше его считали суеверием, таким же как колдовство и магия. Сегодня это обыденное, легко демонстрируемое явление. И даже самые консервативные психологи вынуждены теперь признать его существование и попытаться изучить его особенности. – Он весело продолжал, излагая банальности и общие места и в то же время оценивая эмоциональный настрой аудитории.