Шестая колонна. Там, за гранью. Утраченное наследие

Почувствовав, что они готовы воспринять простые гипнотические явления, Хаксли попросил Джоан выйти вперед и без труда погрузил ее в легкий гипнотический сон. Вдвоем они быстро продемонстрировали обычный набор гипнотических явлений – каталепсию, подчинение воле гипнотизера, постгипнотическое внушение. Все время, пока шел опыт, Хаксли рассказывал о связи между разумом гипнотизера и субъекта, о возможности прямого телепатического управления, об экспериментах Раина и тому подобных явлениях: общепризнанные сами по себе, они все же граничили с ересью.

Затем он предложил аудитории сделать попытку проникнуть в разум субъекта телепатическим способом.

Каждому студенту предложили написать что-нибудь на листочке бумаги. Добровольная комиссия собрала листки и по одному передавала их Хаксли. С торжественным видом фокусника-иллюзиониста он смотрел на каждую записочку, а Джоан читала ее вслух. Для вящей убедительности она разок-другой запнулась.

– Славная работа, крошка.

– Спасибо, дружище. Можно мне чуток повеселить вас?

– Нечего умничать. Продолжай, как начала. Они у нас теперь совсем ручные.

Вот так ненавязчиво Хаксли подвел студентов к мысли, что разум и воля могут осуществлять значительно более полный контроль над телом, чем обычно происходит в жизни. Затем он плавно перешел к рассказам об индусских праведниках, которые могут подниматься в воздух и даже летать из одной точки в другую.

– У нас имеется уникальная возможность практически проверить все эти истории, – сказал он. – Субъект целиком и полностью доверяет любому заявлению гипнотизера. Сейчас я скажу мисс Фримэн, что она должна усилием воли подняться над поверхностью пола. Она, разумеется, поверит, что сможет это сделать. Ее воля окажется в оптимальном состоянии, чтобы выполнить мой приказ, если он вообще выполним. Мисс Фримэн!

– Слушаю, мистер Хаксли.

– Напрягите волю и поднимитесь в воздух!

Джоан поднялась футов на шесть и головой чуть не коснулась высокого потолка.

– Ну как, дружище?

– Шикарно, крошка, просто восторг! Смотри, как глаза выпучили!

В этот момент Бринкли в ярости ворвался в аудиторию.

– Мистер Хаксли, вы нарушили данное мне слово, вы опозорили наш университет!

Прошло минут десять с того момента, как демонстрация Фила завершилась фиаско. Хаксли стоял перед ректором в личном кабинете Бринкли.

– Я ничего вам не обещал. И не позорил университет, – ответил Фил так же резко.

– Вы проделываете дешевые трюки, занимаетесь каким-то липовым колдовством специально, чтобы бросить тень на свой факультет!

– Так я, значит, мошенник, да? Ах вы, старый упрямый болван! Ну-ка попробуйте объяснить вот это! – Хаксли левитировал, поднявшись на три фута над полом.

– Что объяснить?

К изумлению Хаксли, ректор, по-видимому, не замечал ничего необычного. Он по-прежнему глядел туда, где только что была голова Фила. Казалось, что он испытывает лишь легкое замешательство и досаду из-за неуместного замечания Хаксли.

Возможно ли, чтобы старый маразматик до такой степени свихнулся, что уже не видит вещей, происходящих прямо у него перед носом, если они противоречат его предубеждениям? Фил мысленно потянулся к Бринкли, пытаясь понять, что творится у него в голове. В жизни своей он не был так удивлен! Он ожидал найти сбивчивое мышление на грани старческого маразма, а обнаружил… холодный расчет, ясный ум и под ними – зло настолько абсолютное, что Хаксли стало плохо.

Он успел бросить лишь мимолетный взгляд: его тут же выкинули прочь таким пинком, что мозг его ненадолго занемел. Бринкли обнаружил шпионаж и выставил оборону – крепкую оборону дисциплинированного разума.

Фил резко опустился на пол и вышел из комнаты, не сказав ни слова на прощание и даже не обернувшись.