Шестая колонна. Там, за гранью. Утраченное наследие

Парк окружал здание бывшего капитолия штата. Они обнаружили, что прихожан согнали в поспешно возведенный загон для скота, который в несколько рядов окружали паназиатские солдаты. Рядом был выстроен помост, где суетились техники, устанавливая телекамеры. Нетрудно было догадаться, что рабам собирались преподать еще один наглядный «урок». Ардмор не заметил поблизости никаких признаков установки, с помощью которой в тот раз вызывали эпилептический припадок: или ее еще не привезли, или паназиаты собирались прибегнуть к какому-то иному виду наказания. Возможно, присутствующие солдаты – не что иное, как огромная расстрельная команда.

На мгновение Ардмор испытал сильное желание взяться за посох и вышибить дух из всех солдат до единого. Они стояли по команде вольно, сложив оружие в пирамиды, и ему, скорее всего, удалось бы это сделать раньше, чем они успеют причинить хоть какой-нибудь вред – не ему, а беззащитным прихожанам. Но он тут же решил, что это будет неверный шаг. Он был прав, внушая своим священникам, что их единственное оружие сейчас – блеф: справиться со всей армией Паназиатской империи ему не под силу, но доставить эту толпу заложников внутрь храма в целости и сохранности он был обязан.

Толпа за загородкой узнала Уорда, а может быть, и самого Ардмора – слухи о нем распространились по всей стране. Он видел, как отчаяние на их лицах внезапно сменилось надеждой. Они возбужденно теснились у загородки. Однако он шел мимо, удостоив их лишь поспешного благословения. Уорд следовал за ним. Надежду на лицах людей сменило недоверие, а потом и растерянность, когда они увидели, что он подошел к командиру паназиатов и благословил его точно так же, как и их.

– Мир тебе! – воскликнул Ардмор. – Я пришел тебе помочь.

Офицер отдал какой-то приказ на своем языке. Двое солдат подбежали к Ардмору и попытались его схватить. Защитный экран отбросил их назад, они сделали еще одну тщетную попытку и застыли на месте, повернувшись к своему командиру в ожидании нового приказа, как собака, поставленная в тупик невыполнимой командой.

Ардмор, не обращая на них внимания, продолжал идти, пока не приблизился вплотную к командиру паназиатов.

– Мне сказали, что мой народ согрешил, – объявил он. – Великий Мот накажет его. – Не дожидаясь ответа, он повернулся спиной к озадаченному офицеру и крикнул: – Именем Шаама, Властителя Мира!

Ардмор повернул ручку, и из посоха вырвался зеленый луч. Он направил его на прихожан, которые повалились с ног, как спелые колосья пшеницы от порыва бури. Через несколько секунд все до единого, мужчины, женщины и дети, неподвижно лежали на земле, как мертвые. Ардмор снова повернулся к офицеру-паназиату и низко склонился перед ним:

– Твой слуга просит принять их покаяние.

Сказать, что офицер растерялся, было бы мало. Он хорошо усвоил, как следует поступать в случае сопротивления, но не знал, что делать, когда ему с такой готовностью шли навстречу, – про это ему не говорили инструкции.

Ардмор не дал ему времени подумать.

– Великий Мот все еще не удовлетворен, – сообщил он, – и повелел мне одарить тебя и твоих людей подарками. Золотыми подарками!

Он повернул ручку переключателя, и из посоха вырвался ослепительно-белый луч. Он направил его на оружие, сложенное в пирамиды справа от него, и Уорд сделал то же слева. Ружья сверкали и искрились под лучом, и везде, где он касался металла, тот мгновенно приобретал глубокий золотистый оттенок. Это было золото – чистое золото!

Рядовому солдату паназиатской армии платили не больше, чем всегда и повсюду платят рядовому солдату. Ряды паназиатов смешались и перепутались, как вереница скаковых лошадей перед барьером. Какой-то сержант шагнул к пирамиде, взял ружье, осмотрел его и поднял высоко над головой, возбужденно выкрикнув что-то на своем языке.

Солдаты поломали строй и бросились к ружьям.

Они кричали, размахивали руками и пускались в пляс. Они дрались друг с другом из-за оружия, ставшего драгоценным, хотя и бесполезным в бою. Они не обращали никакого внимания на офицеров, которых тоже охватила золотая лихорадка.

Ардмор взглянул на Уорда и кивнул.

– А ну, покажем им! – скомандовал он и направил оглушающий луч на паназиатского командира.

Тот свалился без сознания, так и не поняв, что произошло, потому что в отчаянии смотрел только на своих солдат, забывших о дисциплине. Уорд тем временем занялся остальными офицерами.

Потом Уорд превратил в пыль ворота загона, а Ардмор направил на пленников луч обратного действия. Теперь предстояло самое трудное – уговорить триста с лишним человек, ошеломленных и растерянных, подчиниться и организованно двинуться в одном направлении. Однако громкие голоса и непреклонная решимость Ардмора и Уорда в конце концов сделали свое дело. Оставалось только с помощью силового луча расчистить себе путь сквозь толпу азиатов, потерявших рассудок от неожиданного богатства и продолжавших драться между собой. При этом Ардмору пришла в голову еще одна идея: он принялся таким же способом сгонять вместе прихожан – точь-в-точь как деревенская девочка подгоняет прутиком гусей.