Шестьдесят рассказов

Я очень благодарен тебе за твое интересное и очень любопытное письмо. Я действительно заметил тебя, сидящую там, в гостиной, когда я прихожу в гости к Эльзе. Я неоднократно отмечал твою внешность, которая, по моему мнению, ничуть не уступает внешности самой Эльзы. Кроме того меня сильно возбуждает твой вкус в выборе одежды. Верхняя часть твоих ног производит на меня живейшее впечатление. Беда только в то, что, когда две девушки живут вместе, приходится делать выбор. Невозможно иметь их обеих, в нашем обществе. Именно вы, девушки, и настаиваете по преимуществу на выполнении этого запрета, вместе с пожилыми дамами, которым в душе-то все это скорее всего безразлично, только они все равно считают, что нужно держаться в рамках приличия. Я имею Эльзу, а значит не могу иметь тебя. (Я знаю, что существует некая философская проблема насчет «быть» и «иметь», однако я не могу сейчас углубляться в ее обсуждение, потому что я немного тороплюсь под давлением обстоятельств, связанных с моей новой должностью.) Так что вот что получается на настоящий момент, несравненная Ра- мона. Такое вот положение. Конечно же у в будущем все может сложиться совсем иначе. Как оно нередко и бывает.

Второпях, Чарльз.

Что это ты там читаешь?

- Да так, одно письмо.

- От кого бы это?

- Да так, от одного знакомого.

- От кого?

- Ни от кого.

- О!

Родители Рамоны приехали в город из своей Монтаны. Сухопарый отец Рамоны, одетый в деловой костюм и белую ковбойскую шляпу, стоит на тротуаре Портер- стрит. Он следит за своей машиной. Сперва он последил за ней немного с крыльца, затем последил немного с тротуара и снова стал следить с крыльца. Рамонина мать ищет в чемоданах привезенный подарок.

- Мама! Ну зачем вы привезли мне такой дорогой подарок!

- Да он совсем не такой уж и дорогой. Мы хотели подарить тебе что-нибудь такое для твоей новой квартиры.

- Оригинальная гравюра Рене Магритта!

- Ну, она же не очень большая. Совсем маленькая.

Всякий раз, когда родители пересылали Рамоне письмо, пришедшее по ее прежнему адресу, в Монтану, оно оказывалось вскрытым, о чем дополнительно свидетельствовала надпись на конверте: «Ох! Нечаянно открыли!» Однако сейчас, глядя на свеженький, симпатичный оттиск, изображение дерева с вырезанным из его кроны лунным серпом, Рамона начисто забыла про всякие письма.

- Фантастическая красота! Куда бы нам это повесить?

- А как насчет стены?

3

Поступив в университет, обе девушки записались на юридический факультет.

- Я слышала, что на юридическом факультете трудно,- сказала Эльза,- но это как раз то, что нам нужно, серьезное испытание сил.

- Вы первые и единственные девушки, принятые когда-либо на наш юридический факультет,- сообщил им декан.- У нас по большей части мужчины. Несколько иностранцев. Теперь я перечислю вам три вещи, на которые следует обратить особое внимание: 1) Не пытайтесь продвигаться слишком далеко слишком быстро; 2) одевайтесь просто, без претензий; и 3) держите конспекты в идеальном порядке. И если я хоть раз услышу дикие крики «Эй, але!», выгоню вас без разговоров. У нас на факультете так не говорят.

- Пока что мне все здесь нравится,- прошептала Рамона.

Упоенные своим новым студенческим состоянием, девушки пошли знакомиться с радостями Паскан-стрит. Сейчас они были ближе друг к другу, чем когда-либо прежде. Понятное дело, они не хотели сближаться слишком уж близко. Они боялись сближаться слишком уж близко.

Эльза встретила Жака. Он был с головой вовлечен в борьбу.

- А за что, собственно, эта самая борьба, Жак?

- Господи, Эльза, какие у тебя глаза! Я никогда еще, ни в чьих глазах, не видел такого умбряного оттенка. Никогда.

Жак пригласил Эльзу в мексиканский ресторан. Эльза воткнула вилку в кабрито кон кесо.

- И подумать только, что эта еда была когда-то маленьким козленочком!