Шестерка Атласа

– Мисс Роудс, вообразите масштаб, – мягко произнес он. – Какие специальности полезны для мира, а какие нет. Это не всегда вопрос личных симпатий.

– С какой тогда стати вообще выбирать бесполезные специальности? – вскинулась Либби. – Разве вы сами не говорили, что каждый в классе – это лучшее, что может предложить мир?

– Разумеется. Однако всегда, в каждом цикле есть ученик, который не вернется, и Общество это сознает. Этот фактор члены совета обязаны учитывать, обсуждая, чьи кандидатуры принимать к рассмотрению.

– Хотите сказать, кого-то… присматривают на убой?

Сама мысль об этом потрясала. От возмущения у Либби закипела кровь в жилах, и она ощутила вздымающуюся волну протеста.

– Нет, конечно же, – улыбнулся Атлас. – Но этот момент учитывают.

Так, в тишине, которую не нарушало ничто, они и сидели, пока наконец Либби не поднялась неуклюже и не пошла к выходу. На полпути она обернулась.

– Архивы, – произнесла она, запоздало вспомнив о сестре. – Кто следит за тем, что нам можно выдавать?

Атлас поднял взгляд и долго, изучающе смотрел на нее.

– Библиотека и следит.

– С какой стати мне в это верить? – спросила Либби и тут же, охваченная жгучим разочарованием, добавила: – С какой стати мне вообще вам верить?

Атлас никак не изменился в лице.

– Я не управляю архивами, мисс Роудс, если вы об этом. Есть много чего, к чему и у меня нет доступа.

Либби никогда бы не подумала, что доступ в архивах – дело принципа и личности. Она представляла, как получит ответы на неразрешимые вопросы, добиваясь чего-то, а не одним фактом своего существования.

– Но это же ваше Общество!

– Нет, – поправил Атлас. – Я один из Хранителей. Я не владею Обществом и не управляю им.

– Кто тогда управляет? – вспылила Либби.

Атлас слегка, равнодушно пожал плечами.

– Разве стрела не может направлять саму себя?

Отвечать Либби не стала. Вместо этого она резко развернулась и разочарованно устремилась к лестнице, а там направилась к себе в комнату.

В коридоре галереи она столкнулась с тем, кто в этот момент выходил из-за угла. Не увязни она так в своих мыслях, заметила бы его приближение заранее. А так…

Тристан удержал ее от падения, ухватив за плечи.

– Ты Парису не видела? – спросил он, а Либби, из-за того, что была в крепко расстроенных чувствах – человек она, мать вашу, или кто? – подняла на него сердитый взгляд.

– Иди на хер, – ядовито ответила она.

Тристан ошеломленно моргнул.

– Что?

– Ты все знал. – А, так вот в чем дело было. Испытав запоздалое озарение, Либби внезапно осознала всю силу своего негодования. – Эти твои дурацкие гипотетические проблемы с вагонетками… Ты все время знал правду, да? – обвиняюще бросила она. – А мне не говорил.

– Знал… – Он осекся, присмотревшись к выражению ее лица. – В смысле, про…

– Да. Про смерть, убийство, чтоб его.

Тристан вздрогнул, и на мгновение Либби переполнила ненависть, отвращение к нему.

– Я не… – Она умолкла, охваченная мучительной болью, не в силах – да и не желая – искать никакие грани, разницу между «не могу» и «не стану». – Не могу я и не стану…

– Роудс. – Тристан не отпускал ее. – Да, я должен был тебе рассказать. Понимаю, ты злишься…

– Злюсь?

Она не то чтобы не злилась, хотя вряд ли это было подходящее слово. В ней и правда что-то зрело, как нарыв, и это, возможно, даже был гнев. Либби уже давно научилась управлять своими магическими импульсами, держать их в узде, однако сейчас в ней вспыхнула искра, запахло дымом.

– Уж поверь, Тристан, «злость», – закипая, произнесла Либби, – даже близко не описывает…

– Никто из нас вообще не знает, сколько у этого Общества власти, – напомнил Тристан, понизив голос до шепота, как заговорщик, хотя в коридоре больше никого не было. – Думаешь, можно вот так взять и выйти? Уж поверь, я знаю, что такое вербовка, знаю, чем учреждения отличаются от сект. Так вот, здесь невинностью даже не пахнет. Уйти тебе не дадут.

Он, может, и не всполошился, а вот Либби успокаиваться отказывалась.

– Тогда зачем? Зачем это делать?

– Ты сама знаешь. – Тристан поджал губы.

– Нет. – Либби стало тошно. – Скажи, зачем это вообще кому-то делать? Ну скажи…

– Роудс…

– Нет. Нет. – Она сама не знала, откуда в ней это безумное пламя, но исступленно ударила Тристана кулаком в грудь. А он терпел наказание, продолжая крепко держать ее за плечи.

«Вот и славно, – сокрушенно подумала Либби, – он заслужил».

– Ты с ними, да? – Слова камнями сорвались с холодных, онемевших губ. – Для тебя это не имеет значения, ведь это же пустяк. Для тебя и секс – пустое. Все это игра – просто игра! И что тогда убийство? Что такое жизнь по сравнению со всем этим? Общество – отрава, – бросила Либби в припадке гнева, такого острого и сильного, что он, достигнув пика, внезапно схлынул.

Тристан сжимал ее плечи уже не так крепко, и Либби – изможденная и испуганная, охваченная яростью и чувством благодарности – уронила голову ему на грудь. Услышала, как бьется его сердце, стучит, подобно часикам на каминной полке. Время замедлилось и остановилось.