Шестиклассники

Аня проводила ребят взглядом, полным недоуме­ния и обиды. Словно кто-то обманул её в лучших ожиданиях. Так спешила! Так догоняла Галкина! По­верила, что с ним можно обо всём поговорить. И ни­когда, ни на одну секунду не позволяла себе даже мысленно сравнивать его с Лядовым. Что Лядов? Вто­рогодник. Не пионер. Не желает учиться. А Лёня совсем другой. Уже старается. И, как все в их клас­се, скоро исправится! Так думала она, так размеч­талась, а сам Галкин… Он убегал сейчас всё-таки с этим Лядовым и ждал здесь на лестнице не её, не Аню, а именно Лядова.

Что же связывало этих ребят, что скрепляло столь прочно? Неужели на самом деле какая-то непостижи­мая, нераскрытая тайна?

Глава 19 ВОТ ТАК ХАРАКТЕР!

— Обрабатывала? — с усмешкой спросил Лядов, кивая назад, туда, где на лестнице, за углом коридо­ра, осталась Смирнова.

— Да ну, — неопределенно ответил Лёня.

— А меня Комариха подцепила! Еле отбрыкался. Ты, говорит, теперь в нашем звене. Нужны они мне — шефы! — Андрюшка даже сплюнул, выходя из школы.

И вдруг, заложив руки за спину, выпячивая грудь, лихо отбил на сером пятнистом граните крыльца чечётку.

Подсыхает в саду ветка.
Люблю милку — вижу редко, —

 пропел он и, засмеявшись, обхватил Лёню за шею, потянул к себе.

Лёня вывернулся и толкнул Лядова с крыльца. А сам сбежал по ступенькам. Лядов кинулся вдо­гонку. И до забора, за которым был вырыт глубокий котлован, оба мчались во весь дух, чуть не сшибая с ног прохожих.

У забора остановились, тяжело дыша.

— Пошли на экскаватор, — предложил Лёня. Вчера после уроков они с ребятами проникли через щель забора на территорию строительства. Рабочих там не оказалось, а на дне котлована безжиз­ненной тушей громоздился мощный экскаватор. Ребя­та облепили его, как муравьи. Кнопка бегал по гусе­ницам, толстый Юдин зачем-то полез в ковш, а Пет­ренко забрался в кабину и пытался сдвинуть рычаги.

Одним словом, все очень старательно изучали строительную технику, пока не спохватился старик сторож, засидевшийся где-то в помещении. Он реши­тельно погнал ребят, потрясая над головой ружьём, но ребята, конечно, не испугались и убежали со смехом.

Сейчас Лёне захотелось снова пробраться на экскаватор — вчера ему не удалось, как Валерке, по­сидеть в кабине и пощупать рычаги.

Но Лядов не согласился:

— Ну его! Лучше скорее ко мне, а потом в кино. В кино сегодня Лёня не собирался, а к Лядову условились идти вместе, когда на большой перемене говорили о голубе. Андрюшку волновал вопрос, най­дёт ли Сизый, выпущенный Кнопкой в форточку, до­рогу домой.

Лёня знал, что экскаватор Лядова тоже привле­кает, но Лядов устоял, не захотел менять первона­чального решения — поскорее попасть к себе. А вот он, Лёня, всегда готов всё перевернуть и увлечься новым!

А что, если взять да начать теперь тоже выдер­живать характер? Решил переписать сегодня зайцевскую тетрадку по алгебре — значит, точка! Заглянет на минутку к Андрюшке, удостоверится, что Сизый на месте и — точка! Правда, кинокартина, наверное, захватывающая — «В логове тигра». Да и билеты опять за счёт Барина.

Лядов уже три раза водил Лёню в кино без Ба­рина, но за его счет и хвастался, хлопая ладошкой по карману: «Барин добрый, грошей не жалеет!» Лё­ня поинтересовался, откуда у Барина столько денег и получил ответ, что работёнка у него подходящая. А какая работёнка, Андрюшка не объяснил, только подмигнул.

— А где он сейчас? — спросил Лёня. — Вроде исчез куда-то.

— Вот именно! — подтвердил Андрюшка. — Уехал! В солнечный Ташкент!

— А зачем?

Лядов засмеялся.

— За галушками!

Удивительный он всё-таки человек! Лишнего слова от него не добьёшься! Вот и сейчас ещё не удалось обмолвиться о происшествии на ботанике. Все ребя­та Лёне покоя не давали, выпытывали, почему он хо­тел взять на себя Андрюшкину вину, а сам Андрюш­ка даже не полюбопытствовал, как будто Лёня всю жизнь только то и делал, что за него засту­пался.

Вообще Лядов всегда не то равнодушный, не то сонный, даже не поймёшь. Идёт рядом, низко надви­нув на глаза кепку, и ноги едва передвигает, а когда говорит, губы у него почти не шевелятся.

Лишь изредка на него находит «бурный восторг», как сейчас на крыльце школы, отпляшет вдруг или пропоёт частушку, услышанную от пьяного отца, и опять замолчит, затихнет, будто выключат его. Только один раз, позавчера, когда Лядов, приведя Лёню к себе, взобрался на крышу и стал гонять го­лубей, увидел его Лёня как бы ожившим: Андрюшка преобразился, сделался ловким, подвижным, исчезли и лень и равнодушие, возбуждённо загорелись глаза.

Впрочем, и тут Лёня не дождался от него ни слова. Лядов лишь бормотал что-то под нос, подмурлыкивал голубям, а с Лёней молчал.

Со Стасом было наоборот — Стас болтал без пе­редышки, то о сыщике Джемсе Джонсоне, то о мер­цающих звёздах — переспорить его и не думай, язык устанет, а вот с Андрюшкой другая беда — тащи каж­дое слово клещами. Так, пожалуй, скоро и сам гово­рить разучишься!

Не желая больше молчать, Лёня начал:

— В гости теперь учителку жди.

Лядов кивнул.