Шестой остров

Еще прежде он мне рассказывал, что один из лучших его друзей — это английский врач Гарвей ⁷⁶ и что в Голландии со времен его странствий по Европе у него есть немало знакомых также среди астрономов и географов; и поскольку в тот тысяча шестьсот девятый год Филипп III согласился на перемирие и пожаловал кое-какие права голландцам и фламандцам, я посоветовал дону Хуану отправиться лучше в Амстердам и там ждать жену и дочь — там он сможет снова заняться своей медициной, не скрывая имени своего и родины, не опасаясь святейшей инквизиции, и не приДется ему менять свои привычки из боязни оказаться на примете у злопыхателей. Я сказал, что, когда выеду в Лиссабон, он тут может сесть на первое же судно, отправляющееся в северные моря; стали мы обсуждать, как лучше поступить для осуществления моего замысла, было высказано много разных доводов и мнений, пересказывать кои нет смысла; и я увидел, что старик весь во власти колебаний и страхов и склоняется все же к тому, что ему лучше остаться в Испании; в общем, чтобы заставить его преодолеть малодушие, пришлось мне потратить немало усилий, и в конце концов мы порешили сделать так, как советовал я.

На почтовых, нанятых в Хересе, я помчался галопом; первую ночь ночевал в Утрере, а на второй день после полудня прискакал в Севилью, где провел еще два дня, чтобы забрать свои деньги, отданные на хранение в банк семьи Эспиноса, и получил у них вексель, по предъявлении коего в Голландии мне за полторы тысячи дукатов должны были выплатить четыре тысячи флоринов, и еще один вексель на четыреста дукатов для погашения его в Португалии; затем, после четырех дней непрерывной скачки, я добрался до Лиссабона.

Дон Хуан, три раза протыкая мои чирьи иглами, начисто излечил меня от них и заверил, что теперь мне нечего об этом тревожиться, я, мол, уже всегда буду здоров. Передал он мне в Кадисе два письма для вручения жене и дочери, однако предупредил и предостерег, что сам не знает, как поведет себя донья Инес, его супруга, исполнит ли его просьбу и согласится ли ехать к нему, ибо дама она весьма благочестивая и,

узнав из письма истинную его историю, которую он ей никогда не сообщал, возможно, будет оскорблена; однако же он был уверен, что его дочь Эухения, которой исполнилось семнадцать лет и которую он втайне воспитывал по-своему, будет рада отправиться со мною куда угодно, исполнит все с готовностью и без возражений, лишь бы увидеть отца.

Прискакав в Лиссабон, я вскоре отыскал площадь, которую старик начертил мне на пергаменте заодно со многими другими улицами и площадями огромного сего города,— так я просил, ибо ехал один и хотел избежать необходимости расспрашивать встречных; ведь, случись какое-нибудь недоразумение, они могли бы опознать меня по манере говорить или по наружности; идя от той площади, миновав несколько улиц, я без труда нашел балконы с золочеными решетками, указанные мне как примета его дома, однако он велел мне не стучать сразу, пока я не удостоверюсь, что валенсийская инквизиция меня не опередила; если же, на беду, это им удалось, следовало действовать с величайшей осторожностью и скрытностью, дабы не рисковать, что как посланец беглого еретика я тоже могу угодить в тюрьму; впрочем, фрай Херонимо, я не стану описывать все предосторожности, с какими взялся за дело.

Короче, было так: лишь только донья Инес узнала, что состоит в браке с мориском, изображение коего как еретика было сожжено на костре, да вдобавок беглым с галеры, чье имя было вовсе не то, с каким он вел ее к алтарю, она ужасно оскорбилась и разгневалась, стала проклинать и бесноваться как одержимая — домашним пришлось отвезти ее вместе с дочерью в загородный дом и запереть там; в скором времени я оттуда увез Эухению на крупе моей лошади, да так удачно, что через восемь дней, пять из которых мы скрывались на постоялом дворе в Опорто, подошло время нашего отплытия на датском судне, места на котором я успел раздобыть, и без каких-либо даже малейших помех мы приплыли в гавань Амстердама, где уже неделю нас как дождя в мае ждал дон Хуан.

БЫЛ ТОЛЬКО ОДИН выход

Лайнер компании «Авианка» приземлился в Нью-Йорке 15 апреля в 23.17. Прайсу была дана инструкция позвонить Генсборо из аэропорта по автомату.

В 2.00 16 апреля они встретились в Карлтон-Хаусе.