Шестой остров

Каждый день я на несколько шагов выползал из пещерки на четвереньках, чтобы не задеть головою за кровлю, и еще приползал к отверстию в полу за малой нуждой, а о большой мне тогда тревожиться не приходилось, ибо недели две я питался одним кокосовым молоком, ничего иного в рот не мог взять. Но когда рана затянулась и в слюне уже перестала появляться кровь, я начал посасывать питательные супы из рыбы, черепах и моллюсков, которые превосходно готовил Памбеле. Так звался мой спаситель; было, правда, у него христианское имя Педро, но он предпочитал, чтобы его звали Памбеле, ибо то было имя его отца и деда, которые были вождями африканского племени, и Памбеле чтил звание вождя куда больше, нежели звание раба христиан. И когда настал день святых Петра и Павла, ^я уже мог есть все подряд, пищу более твердую: рыбу

всевозможных сортов и величины, черепах, черепашьи яйца, раков и жареных моллюсков, «морской виноград» ’, кокосы и папайю — Памбеле когда-то подобрал семена, валявшиеся на земле среди остатков пиршества каких-то пиратов, и посадил их на островке, соседнем с нашим, лежащем к югу, которому он дал название Папайяль и где почва была менее песчаной; плоды папайи были там, правда, не крупнее лимона, зато деревьев выросли сотни, и, когда в окрестностях не видно было пиратов, Памбеле отправлялся на островок в своем челне и привозил его наполненным доверху плодами папайи, а также какими-то белыми, очень кислыми ягодами, каких ни он, ни я прежде нигде не видывали, и по вкусу они были вроде дикой смоквы. Вначале все эти фрукты казались мне изрядно безвкусными, но постепенно, не имея ни меда, ни сахара, я к ним приохотился и ел с пребольшим удовольствием, равно как морской виноград, который и сейчас люблю.

Пока я еще не покидал нашего убежища, Памбеле обычно исчезал на заре и появлялся к полудню, принося мне пищу, так же поступал он и во вторую половину дня, возвращаясь до темноты, когда в пещере еще было чуть-чуть светло, но он тут же ложился спать и со мною почти не разговаривал. Роста он был огромного и с виду казался еще более страхолюдным из-за густой клочковатой бороды, да еще от того, что немного косил, но стоило ему заговорить, то был самый миролюбивый человек на свете.

В первые дни я узнал от него лишь то, что его зовут Памбеле и что живет он на этом пустынном острове уже пять лет. Мало-помалу я распознал в нем немалый природный ум и редкую сообразительность, он же, видя меня столь истерзанным и ослабевшим, опасался меня утомить и, сдерживая естественное желание рассказать о себе, всякий раз намекал, что, мол, еще есть время, что вот скоро я поправлюсь и тогда мы сможем толковать, о чем нам заблагорассудится.

Когда я уже целую неделю как здоровый ел, пил и все прочее, Памбеле разрешил мне выходить погулять. А вскорости предложил поездить вокруг острова на шлюпке, и вот, когда мы причалили к тому месту, где

¹ «М орской и и и о г р и д» похожие нн вишню плоды де-рспн, ристущого н прибрежных районах Кубы и Пуарто-Рико.

меня распяли средь шестов, я едва опять не лишился чувств, увидав, что меж тех четырех шестов белеет скелет. От изумления и страха мне вдруг померещи- । лось, что я — это не я, а мой дух, и теперь он созер- | цает то, что осталось на земле от моего бренного тела; I клянусь Богом и душою своей, волосы стали у меня дыбом, и я воззрился на Памбеле с таким неистовым ужасом, что он покатился от хохота, а я подумал, не сошел ли вдобавок этот негр с ума; лицо мое, видно, побелело, как у мертвеца, потому что негр поспешил меня успокоить — бояться, мол, нечего, это он сам положил здесь скелет на тот случай, ежели вернутся на остров мои палачи. Заметив мое удивление, он мне объяснил: зная по опыту, что многим пиратам этот песчаный | берег пришелся по душе, он и удумал такую хитрость — | те, кто увидит распятый скелет, наверняка поспешат | убраться отсюда, не желая любоваться подобным зрелищем; вдобавок это может и нам пойти на пользу, । чтобы обмануть Тернера и его подручных, коль они на- ₍ думают сюда вернуться,— ведь для нас с Памбеле куда выгодней, чтобы они считали меня покойником, а не то из опасения, что я вдруг да остался жив, они примутся рыскать по острову, по всем зарослям и пещерам, и тогда уж точно обнаружат наше убежище. И Памбеле тут же сообщил мне, что скелет принадлежит голландскому пирату, которого высадили на берег смертельно раненного, а когда он скончался, похоронили । тут же рядом.

Признаюсь, мне никак не верилось, чтобы негр-раб оказался способен на столь хитроумную проделку, однако все так и было, что свидетельствовало о двух вещах: о том, что Памбеле наделен недюжинной изобретательностью, и еще о том, что у него нет страха перед неприкаянными душами и суеверий, присущих его собратьям.