Шестой прыжок с кульбитом

Захватывать мир, уподобляясь компании «Адидас», нам не нужно — незачем пытаться прыгнуть выше головы. Задача гораздо проще: из тех материалов, что есть, наладить производство добротных товаров средней руки. Сделать так, чтобы их покупали. Пусть не в драку, пусть без восторженных од, но покупали.

В экономике все придумано до нас. Сделать придется многое, но для начала следует развязать руки частной инициативе. Сделать это проще всего, ведь государственный контроль никуда не денется. Более того, он усилится обновленным Комитетом народного контроля и военной приемкой в гражданском исполнении, которую назовут «Госприемка».

И если это не поможет, был еще один путь. Но пока об этом думать рано.

Все резкие движения будут позже, а пока Авдеева перешла в соседний кабинет. Одетая в полувоенный френч и строгую юбку, Лизавета Сергеевна издали в глаза не бросалась и начальством не выглядела. Но едва она мазнула фиолетовым взором, оглядывая помещение, как мужчина в тюремной робе вскочил со стула у стены. Коротко стриженый, был он худ, плешив и носат. У него было честное лицо человека, повидавшего жизнь с разных сторон. Именно так выглядят люди, занимающиеся экономическими преступлениями.

Отработанным голосом человек затараторил:

— Заключенный Крахмал Альберт Моисеевич, осужден…

— Садитесь, — властно бросила Авдеева, прерывая доклад. А невозмутимому лейтенанту, писавшему чего-то за столом, сообщила иное: — Меня зовут Лизавета Сергеевна, я от маршала Захарова. Можете идти, товарищ лейтенант.

— Но мне сказали, здесь будет допрос, — хмуро возразил офицер. — Я обязан присутствовать. Вести протокол, и все такое.

— Протокола не будет, — ровно ответила Лизавета. Однако глаза налились фиолетовым блеском. — Идите, и доложите своему начальнику о моем решении. Выполняйте!

Тот встал, одернул китель, но затем потянулся к телефону. Женщина вдруг сверкнула глазами:

— Не зли меня, лейтенант!

Она сказала это по-прежнему ровным тоном, но так, будто хлестнула. А заключенному Крахмалу почудилось, что воздух в кабинете сгустился. Эта женщина умела быть убедительной — офицера как ветром сдуло, вместе с его коричневой папочкой. Она подошла к окну, сняла одну перчатку и протянула руку к батарее парового отопления. Обычный жест озябшего человека, но вдруг раздался треск. Заключенный вздрогнул. Ему пришли новые виденья — будто между женщиной и батареей мелькнула синяя искра, а затем потянуло озоном. Будучи невысокого роста, в эту минуту мужчина сжался, стремясь стать еще меньше.

— Шумит водопад, течет речка, — пробормотала она странные слова. — Небо голубо, а облака белы. Сижу на берегу одна. Совсем одна, в полной тишине и спокойствии. У меня нет проблем, все хорошо. Воздух свеж, песочек чист, а мимо, качаясь на волнах, проплывает тело лейтенанта… Покойся с миром, добрый человек.

Заключенный опустил глаза — в тюрьме и не такое услышишь. Всякое бывает, но если на всех психов обращать внимание, никаких нервов не хватит. Все люди в какой-то степени безумны, однако лучше об этом не думать. Бывалые люди говорят, что все происходящее надо воспринимать с юмором, только для этого надо быть очень умным. Нет, лучше сделать вид, будто ничего не происходит.

Авдеева недолго бормотала свои мантры у окна. Облегченно выдохнув, спросила, не оборачиваясь:

— Хотите чаю, Альберт Моисеевич?

— Если вас не затруднит, — промямлил заключенный.

Он четко ощущал: глядя в свое отражение, эта странная женщина видит его насквозь. И чего Альберт Моисеевич сейчас хотел, так вернуться в свои родные казематы. Это ясно было написано на его лице.

Сочувственно качнув головой вежливому ответу, Авдеева вернулась к двери, чтобы распахнуть ее. Охранник в форме сержанта, подобрав живот, выжидающе уставился на начальство. В том, что это начальство невиданной высоты, сомнений у него не было. Недавно сержант лично наблюдал, как армейский маршал открывал перед ней дверь в соседний кабинет. Уважительно открывал, такое и салаге видно. А уж он-то тертый волк.

— Нам нужен чай, — ошарашила она заявлением. — И что-нибудь к чаю. Вы можете распорядиться?

Охранник мгновенно завис. На его памяти, видимо, такого еще не бывало, чтобы военная прокуратура поила чаем преступников. На этом месте в американском сериале охранник обязан был поинтересоваться: «Вы в порядке, мэм?».

Глаза нашего парня отразили что-то похожее, но местного варианта вопроса «Ты при памяти, мать?» он избежал. И сообразил быстро.

— Вы в буфет позвоните, — предложил сержант вытягиваясь еще больше. Затем с виноватым видом пояснил: — Мне отлучаться не положено. А номер у них девять-одиннадцать.

С буфетом Авдеева говорила вроде бы прежним ровным голосом, но официантка появилась на пороге мгновенно, едва Лизавета положила трубку. У Крахмала создалось впечатление, что официантка поджидала за дверью. Другая красотка в белом переднике прибыла несколько позже, через минуту. На подносах девушки притащили все короткое меню буфета — горку бутербродов с красной рыбой и колбасой. И еще тонко резаную брынзу, печенье, пирожные и баранки.