Шестой уровень

Турецкий не договорил, запнулся на полуслове. Откуда-то из глубины до него донесся странный монотонный гул…

– Что это?

– Не знаю…

Блики лунного света зловеще прыгали по вздыбленной поверхности океана. Гул нарастал.

«Будто чугунный шар по асфальту катится…» – нервно передернул плечами Александр.

– То морской дьявол кричит от голода…

– Какой еще морской дьявол?

– Его никто не видел, во моряки говорят, шо он есть. Стоит на него один лишь разок взглянуть – и мгновенная смерть…

– Перестань.

– Морской дьявол может читать мысли. Он находит в них самый большой страх и принимает его обличие. И человек умирает от своего же страха, понимаешь?

– Понимаю. – Турецкий зло посмотрел на Гладия. – Лучшего момента не нашел?. Ребята под водой, а ты со своим дьяволом! Беду накаркать хочешь?

– Та это я так, к слову… – виновато потупился Вася. – Я раньше не верил во все эти бредни. А теперь, знаешь, шо-то начал верить… Люди же не просто так говорят…

Внезапно они увидели источник странного гула. Он сам был странным – круглый, прозрачный, его нутро ярко мерцало в глубинной черноте…

Это был огромный воздушный пузырь… Настолько огромный, что в нем могло бы разместиться коровье стадо…

И в следующий момент глиссер тряхнуло с такой силой, что мужчин подбросило в воздух и плашмя опрокинуло на палубу. Море расступилось, и из гигантской воронки взметнулся столб желто-кровавого пламени. Стало светло, как днем…

Прошло всего лишь какое-то мгновение, и все вокруг вновь окуталось ночной мглой. Будто и не было взрыва… Будто померещилось…

Александр и Василий все еще лежали на палубе, уставившись опустошенными взглядами в звездное небо… Случилось самое ужасное, что только можно было ожидать? Кислородный баллон не выдержал давления? Что вообще произошло? Подводный вулкан?..

Из рубки выполз Сотников, прижимая к груди окровавленную руку. Его задело осколком разлетевшегося вдребезги стекла.

– Братцы, вы живы? – тихо спросил он.

– Живы… – отозвался Турецкий.

– А что это было?

– Морской дьявол, – прошептал Вася, сглотнув комок в горле. – Морской дьявол…

Турецкий зло глянул на него, но тут же отвел глаза. «Дмитрия и Игоря Степановича больше нет. Они погибли…»

Время тянулось так медленно, что казалось, часы все остановились. Секундные стрелки переползали с деления на деление, как улитки.

Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Всё.

Ну, еще подождали пять.

– Все, ребята, – резко поднялся Турецкий. – Будем прорываться в Россию. Вениамин, рана серьезная?

– Царапина…

– Становись за штурвал… Полный вперед.

Сотников оторвал от своей рубахи длинную полосу материи, перевязал руку. Он действовал скорей механически, нежели осмысленно. Осмыслить происшедшее было невозможно… Так глупо, так нелепо… И ради чего?

Нет, к этому никак нельзя было привыкнуть – к смерти. А уж он навидался ее за свою жизнь.

Веня шагнул было к рубке, но путь ему преградил Гладий.

– Не, – сказал он. – Мы никуда не поедем. Мы будем их ждать.

– Кого? Кого ждать? – опешил Венька. – Ты что, Вась?

– Они еще живые, – упрямо мотал головой Василий. – Они не имеют права. Это нечестно…

Александр все понял. У Василия что-то сорвалось внутри. Он был на грани истерики.

– А я хочу ехать?! Я что, по-твоему изверг?! Да я вообще лучше здесь подохну! – закричал визгливым голосом Венька. – Мне вообще на все наплевать!

Он схватил с палубы карабин и стал дубасить им по борту, пока карабин не раскололся в его руках, как игрушечный.

Это было уже коллективное помешательство. Ребята почувствовали то же, что и Александр.

Они привыкли бежать, мчаться, лететь, не останавливаясь ни на минуту. И вдруг наткнулись на стену, которую не прошибешь ни лбом, ни гранатометом. Смерть называется эта стена. Можно сколько угодно кричать и биться в слезах – смерть не отступает.

Александр зачерпнул ведром ледяной забортной воды и плеснул ею на обоих – Гладия и Сотникова.

Те на секунду замерли, а потом бессильно повалились на палубу, как-то жалобно, по-детски расплакались, обнялись, словно девчонки, и всхлипывали друг у друга на плече.

Турецкий оставил их, ушел на нос, привалился к борту. В пачке оставалась последняя сигарета. Намокла… Оставить на потом? Руки трясутся, требуют никотина. Чиркнул зажигалкой, терпкий дымок защекотал в носу. А канат так и остался в воде. Легче его обрубить…

Не было сил, не было эмоций. Только тупая боль усталости, сидящая колом в спине.

Александр докурил. Оглянулся на ребят. Те уже затихли, но все так же обнявшись сидели на палубе.

Он заставил себя оторваться от борта, нашел топор и рубанул им по канату.

Он сделал это нарочито демонстративно, он как бы показывал своим друзьям, что время сантиментов кончилось, он обрубил последний конец. Теперь надо думать о будущем, теперь надо снова двигаться, идти, бежать, мчаться, лететь…

– По местам, – сказал он глухо. – Заводи глиссер.

Ребята нехотя поднялись и пошли по своим местам. Вот и все, теперь он снова управляет командой. Хотя от команды остались всего двое…

И тут Александр услыхал тихий всплеск. Нет, это не волна, не рыба. Он бросился к противоположному борту, свесился с него по пояс и…