Шевалье

— Девочка с тобой, между прочим, там все двое суток просидела, пытаясь тебя привести в чувство. Мог бы хотя-бы разок из вежливости её оприходовать, если совсем уж не нравится, — Тур взял небольшую паузу, отхлебнул пиво и затем продолжил, — Хотя чему тут не нравиться, я не понимаю. И жопа и сиськи вроде на месте, и, если верить моему чувству прекрасного — очень даже ничего. Ты это… — Тур замялся, то ли не решаясь продолжить фразу, то ли пытаясь её получше сформулировать, — Не содомит ли часом?

Ну блин приехали. Практически «за что боролись, на то и напоролись». Только если в самом начале моего путешествия на меня пытались наклеить ярлык содомита за то, что я отказался трахнуть какую-то деревенскую дуру, то теперь на меня пытаются наклеить этот же ярлык за то, что я не захотел присунуть дуре стервозной. И похрену, что ситуация к тому вообще не располагала, да и вообще нормальные люди так не делают. С другой стороны нормальные люди не разбивают другим людям голову до состояния кровавой каши, не вскрывают глотки нежелательным свидетелям, не расчленяют обезумевших колдунов. Не дразнят каждый день смерть, в конце-то концов. По их меркам я и так давным-давно уже превратился в чудовище. Так может ребята правы и стоит пересмотреть оставшиеся у меня моральные ориентиры? Тем более, что с этой самой стервозной дурой мы прошли довольно долгий путь и уже не раз и не два спасали друг другу жизнь? Сложный вопрос. И голову им сейчас забивать как-то совсем не хочется, так что лучше отложить на потом. Будет повод его ещё раз обдумать — хорошо. Не будет — да и хер бы с ним, ни разу не жалко.

— Слушай, — я сделал максимально страдальческое выражение лица. С моей «новой» внешностью получалось хреново. Куда хуже, чем тот же звериный оскал. Но на Тура, похоже это произвело нужное впечатление, — Я только что, блять, воскрес. И все ещё чувствую себя как кусок дерьма. Только уже не свежего и растекающегося, а слегка подсохшего на солнце. Так что при всём желании ничего бы не вышло. И на этом, думаю, вопрос закрыт.

— А, понимаю, — гоготнул Тур, — И сочувствую. Ну, ничего, оклемаешься, ещё наверстаешь упущенное. Только это, — он снова кивнул куда-то в сторону зала. Я проследил за его взглядом и увидел Айлин. Девушка о чём-то яростно спорила с Венделом. Лицо красное, руки сжаты в кулаки, — Будь добр успокой свою фурию, пока она парням глаза не начала выцарапывать.

Отвечать я не стал. Ситуация и так была максимально кринжовая. Начнёшь отрицать и оправдываться, будешь выглядеть идиотом, да ещё и мужеложцем посчитают. Можно, конечно, остроумно отшутится, но что-то как-то настроения нет, да и мозги, как назло, опять пробуксовывают именно тогда, когда нужно.

Когда я подошёл, Айлин уже собиралась вцепиться Венделу в волосы.

— Жен… Женщина, мать твою ногой… ногой… Дай мне спокойно досидеть, — отпирался боец, — Я же сказал, закончу пиво… Потом водочки холодной. И обзательно приду. С… С-сколько… Ещё раз это можно объяснять.

— Я тебе не жен…

— А кто? Мжик что-ли? — гоготнул сидевший рядом Освальд, — Не, я всякое дерьмо в жизни видел, но вот чтоб у мужика были эти самые… Ну… Сиськи! Такого ещё не видеть… Видеть доводилось.

— Или у бабы — хер, — поддакнул ему Вендел и пьяная парочка залилась хохотом. И это было их роковой ошибкой. У одного на щеке тут же начал расцветать красный след от ладони. Освальд успел перехватить руку девушки до того, как та достигла своей цели. Вот только Айлин не растерялась и сжав вторую руку в кулак, отоварила бедолагу прямо по зубам.

— Женщина, ты что творишь! — Вендел держась за щёку вскочил со стула и попытался свободной рукой заграбастать девушку.

— Вообще уже это… охренела. Давно её не л… л… лупцевали, во! — выдавил Освальд, вытирая кровь с губ.

— Ну, так это! Щас исправим! — гоготнул его дружок и бросился вперёд. Вот только, на его несчастье моя бренная тушка была уже в одном шаге от него. А нога, давно преодолела этот самый шаг и теперь запуталась между его ботинками. Она, и пиво, давно ударившее парню в голову, не дали тому удержать равновесие. Он пошатнулся и начал падать. Ухватился за стол, в надежде всё-таки устоять на ногах. Но не сдюжил и утащил тяжелую деревянную мебель вслед за собой, попутно разлив недопитое пиво прямо на штаны Освальду.

— Никто и ничего исправлять не будет, — негромко, но отчетливо процедил я, трогая лежащее на полу пьяное тело носком ботинка, — Вам было сказано, что мы собираемся на военный совет. И вы должны были встать, привести себя в порядок и пойти куда сказано. Но до вас не дошло. Так что вам пришлось объяснять по-другому. Надеюсь теперь дошло.

— Ген… Генри… — икнул Освальд, осматривая пятно на штанах, неторопливо растекающееся в области паха, — Да… Да ты видел что она творит?

— Видел, — подало голос пьяное тело снизу, — Он её… Он её вы… Вы… Вы… — парня перемкнуло и он никак не мог закончить фразу.

— Выхераживает! — с трудом выдавил из себя Освальд. Алкоголь в его крови постепенно брал верх над мозгами.