Шевалье

Мда… Похоже, знатно мы вчера погудели, раз потеряли почти всё заработанное уважение. Интересно, что же мы такого тут вытворили. Ничерта, блин, не помню. Но с бухлом однозначно надо завязывать. Открывать «ачивку» мне как-то не особо хочется, да и урон виртуальному организму со временем будет только расти. Лучше уж недельку перетерпеть со штрафом, чем потом получить его в двойном, или даже тройном размере. Ладно… Теперь надо понять, что вообще происходит.

Главный зал таверны был разгромлен. За единственным столиком, который ещё не был перевёрнут или поломан, храпели в два голоса Тур и Вернон. Ноги Роберта торчали откуда-то из-за стойки, а сам я сидел в углу, прислонившись спиной к стене. Штепана на месте не было. Служанок тоже. Да и вообще, кроме нашей четвёрки в главном зале корчмы никого пока не наблюдалось, хотя, судя по пробивавшимся сквозь узенькие окошки солнечным лучам, утро уже давно наступило. Нужно было вставать. Нас ждала работа.

Я помотал головой, пытаясь хоть как-то унять боль, а заодно разогнать мутную пелену окутывавшую мозги. А затем аккуратно, держась за брёвна стены, начал вставать и… чуть не подскользнулся на чём-то мягком и липком.

Рядом валялась кучка тех самых «магических сфер» о которых Вернон обещал рассказать Роберту. Только, после того, как я в них вляпался, напоминали они уже скорее размазанную по полу лепёшку… Очень вонючую лепёшку. Кое-как оттряхнув ботинок, я отошёл чуть в сторону и попытался оценить разрушения в таверне. Перевёрнутая, а кое-где и поломанная мебель была отодвинута к стенам комнаты, тем самым образовав большое свободное пространство посреди корчмы. Там, на досках углём кто-то вывел странно знакомую пентаграмму, только на сей раз по её краям ещё шла целая вязь каких-то замысловатых рун, в которых на мой взгляд, не было никакого смысла. В центе пентаграммы стоял разбитый кувшин, у которого отвалилась половина горлышка. Вторая была вся в копоти. Будто внутри сосуда что-то горело. Правда, судя по тому, что часть пентаграммы была смазана, а доски пола — обожжены, кувшин лопнул и это «что-то» вытекло наружу, чуть не устроив на постоялом дворе настоящий пожар. Мда…

Немного пошатываясь, я пошёл к выходу на улицу. Нужно было срочно подышать свежим воздухом. Внутри таверны дышать было по большому счёту нечем. Воздух тут был пропитан вонью конского дерьма, запахом дешёвого алкоголя, гарью и потом. От такой ядрёной смеси содержимое желудка начинало настойчиво проситься наружу.

Дойти до двери я не успел буквально пару шагов. Она внезапно распахнулась, сбив меня с ног и вынудив плюхнуться на задницу. А спустя пару секунд внутрь ворвались двое стражников с алебардами наперевес. Они немного замялись на входе, окинув взглядом устроенный тут бардак, а затем синхронно уставились на меня. Я же молча смотрел на них, пытаясь понять, что вообще тут происходит.

— А ты значица… — один из стражников сделал шаг вперёд. Вернее, попытался. Мужик не заметил, что его нога попала в горку свежего конского навоза. Подошва ботинка проскользнула по мягкой и податливой подложке, и ополченец рухнул как подкошенный в размазанную им же самим кучу.

— Вот ведь курва, хряком ёбаная, — выругался он, поднимаясь на ноги и пытаясь оттряхнуть своё сюрко. По лицу его товарища тут же расползлась довольная ухмылка. Да что там ухмылка. Тот едва сдерживался от того, чтобы не заржать в голос, глядя на бедолагу столкнушвегося с последствиями нашей вчерашней попойки.

— Скорее уж лошадью, — гоготнул стражник, которому повезло чуть больше, — Ладно… Что тут за херь ночью происходила? Кто раз…

— Отойди, я сам разберусь, — растолкав обоих стражников, внутрь корчмы вошёл их капитан. Тот самый, с которым Бернард сходил договариваться, — Что тут… Вы? — он недоумённо уставился на меня. Затем перевёл взгляд на Тура и Вернона. Посмотрел на сапоги, торчавшие из-за стойки.

— Они-они, господин капитан, — из-за спины солдафона послышался голос Штепана, — Эти пьяницы выкушали у меня значица всю водку, а после того начали заниматься какой-то непотребщиной. Чёрной магией что-ли. Разгромили корчму и чуть не спалили её!

Я понемногу начинал догадываться, что именно за «магия» тут происходила. И тихо надеялся, что на сей раз, мы не успели довести ритуал до кульминационной точки. И что кроме Штепана этого никто не видел.

— Вижу, — лицо капитана внезапно сделалось скучающе-равнодушным, — Перебрали мужики, это верно, — он сделал небольшую паузу, и ещё раз окинул комнату взглядом, пытаясь оценить нанесённый нами ущерб, — Вот только я не понимаю, на кой хер ты меня вообще позвал.

— Но как-же, господин, капитан, они…

— Кого-то убили? Ограбили? Поколотили, в конце-концов? Может подпустили красного петуха и спалили постоялый двор? — губы капитана тронула презрительная ухмылка. Он повернулся к трактирщику и буквально прожёг того взглядом, — Так ради чего ты сдёрнул меня с утреннего смотра?

— Да вот… — Штепан внезапно потерял дар речи, вместе с остатками гордости и наглости. Похоже, понял, что тут поддержки ему не найти.