Шибболет (СИ)

- А что мне прикажешь - лопнуть? Ну, лопну. Легче никому не будет, - проворчал Серёжа Миронов.

- Я добавлю кислорода.

Снизу потекла живительная струя. Сверху щёлкнул клапан давления. Илья сглотнул слюну, выравнивая барабанные перепонки.

- Рекомендую продуть уши, - посоветовал Арашкевич.

- Уже. Не учи учёного. Мне всю жизнь продувают уши, я привык, - раздались голоса; последняя реплика принадлежала угадай кому - будущему эфэсбэшнику.

- Пердёж стравили, предлагаю травить анекдоты.

- Ты где-то подхватил свеженькие? - спросил Миша. - Кислорода остался один баллон. Это часов на четырнадцать, если экономно.

- Должно хватить. Ещё пару часов после продержимся.

- Есть фрегат "Быстрый". Через три часа пройдёт на заправку.

- Нет.

Миша полистал лоцию.

- Есть лесовоз.

- Какой причал?

- Далеко. Часа полтора ползти по дну назад.

- Напоремся на что-нибудь.

- Это точняк, ребята. Везде, даже в Японии, акватории засраны таким железом...

- А ты когда был в Японии?

- Вовчик-раз, а какие они, японки? Говорят, у них горизонтально расположено, нет?

- Вроде раздвинула ножки и тебе зажало! Кайф!

Все заржали. А я спросил:

- Товарищ! Вы на следующей выходите?

Все заржали ещё громче. Да что это за троллейбус такой попался, рассердился я. У мужика впереди спина была необъятная и пропускать эта спина явно никого не хотела. Пойду-ка я по головам, решил я, пусть знают, как набиваться, что дыхалка не шевелится. И я полез через спину.

- Ты куда, твою мать? - закричала спина.

- Иди на хрен, - ответил я ей. - Не хочешь пропустить - стой и не крякай, жлоб.

- Первый готов, - произнёс водитель.

Я начал шарить над дверью троллейбуса, помня, что там, за откидной панелью, есть кнопка экстренного открытия.

Владелец необъятной спины схватил меня за шею и пару раз хорошо дал по морде. Откуда-то появился шприц, и мне вкололи прямо в шею какую-то херню. Через пять-шесть секунд я обмяк, голова моя закружилась, едва произнеся: "Вот, сволочи..."

Я очнулся, когда часы на руке показывали восемь. Часы были электронные, значит, это утро.

- Скоро всплываем, - сказал я.

- Через три часа, ?- ответил Марсель.

- Вот я однажды на Эльбрусе горнячку схватил. Я вам доложу - ослеп ваще, - начал Володя-раз, - потом полгода боялся даже на свечку смотреть, в чёрных очках ходил всю зиму как придурок.

- И главное - это от тебя, как личности, не зависит, - продолжил его мысль Володя-два.

Я не понял ничего и спросил:

- Что-то было интересное, а я пропустил?

- Кино, уржались, ты не поверишь.

Костас спросил:

- Хотите анекдот?

- Только не показывай руками. Валяй. Свежак?

- Одна женщина жалуется подруге: мой муж бегает за каждой юбкой, просто не знаю, что с ним делать. Подруга отвечает: у моей собаки та же проблема - бегает за каждой машиной, а когда догонит - просто не знает, что с ней делать.

Наступило молчание. Все задумались.

- У вас в Вильнюсе это смешно? - спросил Володя-раз.

- Да. Все смеялись, - подтвердил Костас.

- Утончённого чувства юмора люди.

- Это, правда, смешно, - обиделся Костас.

И тут все заржали вполне искренне.

- Что-то у меня нос болит, как будто в сопатку насовали, - сказал я.

- Аллергия, наверно, - предположил Марсель. - У меня вот плечо ноет, словно кто наступил.

- Это точно аллергия, - сказал Миша.

Все заржали снова.

- А почему вы теперь смеётесь? Аллергия - это очень неприятно.

Теперь ржали все, даже капитан-лейтенант Арашкевич.

- Очень. Это ты верно, Костас.

- Нет, я за эти двое суток не хохотал столько никогда.

- Не стучите копытами - засекут.

Нас наверно потому и разогнали, что мы не были убийцами. Умели, но не могли. Мы не стали деревянными солдатами Урфина Джюса.

Через три часа мы прицепились к танкеру и вышли напрямик к нужному причалу. Мы всплыли и наконец-то откинули люк. Я вылез первым, как из утробы. Хлопать по заднице меня было не надо - орал я громко, вдыхал полной грудью и выдыхал, выгибая диафрагму до рвоты. За мной выползали остальные.

- Нихерасики! - произнёс Володя-раз. ?- А я по паспорту не Мао.

Мы опухли и стали действительно похожи на китайцев - кожа у всех пожелтела не только на лицах, но и на всём теле.

- Ша, - сказал командир. - Это билирубин.

Он дал нам по паре других таинственных таблеток, и мы их запили единственной литровкой воды.

- Будьте осторожны. Ударитесь - будет синяк, напряжёте сустав - кровь наполнит сумку. Постарайтесь минут двадцать-тридцать не шевелить резко организмом, - посоветовал Миша.

Миша и Серёжа поднялись на пирс и привязались к кнехтам. Волна нас била бортом об автомобильные покрышки, свисавшие до самой воды.

Через двадцать минут все захотели писать. В море мореманам мочиться запрещено традицией, но не в люк же! Мы ссали на стенку причала так, как не ссали никогда. Моча была кроваво-жёлтой. Во второй раз - жёлтой очень, в третий - просто жёлтой. Позывы стягивали с нас штаны каждые десять минут. И тут к нам заглянул патрульный солдатик с повязкой на рукаве и автоматиком в руках.

- А вы кто? - испуганно спросил он, глядя на желтолицых опухших как с бодуна девятерых мужиков, поливающих стенку причала с верхней палубы подлодки-малышки.