Шибболет (СИ)

Задержанный: Ни разу не пил. Пива иногда, помню... Пиво-то продают нынче?

Вторая женщина: Да ссаки больше, а не пиво. В рот не взять.

Свешников (в сбербанке): Ну, как же так? Архивы-то - это ж святое!

Начальник отделения: От меня вы что хотите? Я пришёл два года назад. Да и кто восемнадцать лет будет хранить эти записи? Уж страны той нет давно.

Свешников: Страна та есть. Она осталась. Укоротилась чуть. В ней живут такие люди, что хранят. (Он показал книгу.) Ваши коллеги.

Начальник отделения: Увы. Ничем не могу. Нас отсюда хотели вымести. Так мы хоть данные сберкнижек тех лет едва сохранили. Наследники явятся, или живой кто из стариков, отдадим, что там набежало. А если счёт закрыт, так концов не найдёте. Большая была сумма-то?

Свешников: Думаю, что немалая. По тем временам. А пенсионерки, ваши тогдашние работницы, они кто-то живой, может быть, остался? В те-то годы, если сумма была большая, кто-нибудь запомнил бы, а?

Начальник отделения: Это вам в центральное надо обратиться. Там отдел кадров - подскажут.

Задержанный (укладываясь на кровать в помещении с решётками): А вы, мамочки, если что надо... я и побелить, и поплотничать, покрасить что могу. Печку сложить или наколоть... (Засыпает.)

Женщины уходят в свою подсобку.

Первая женщина: А вот как он все эти года без бабы обходился? Может, он, рохля, не мог ничего - жена-то его и попёрла.

Вторая женщина: А коза ему почто нужна была? Без окота молока-то не даст.

Первая женщина: Ты что хочешь сказать, что он с козой?!.

Вторая женщина: А чё нет-то? Лучше, чем в кулак.

Первая женщина (смеясь): Да иди ты! Фу!

Свешников (в квартире у старушки): То есть, вы в той сберкассе без малого тридцать пять лет?

Старушка: Милый! Да я почти всех вкладчиков не то, что по лицу, по внукам-правнукам знала. Кто чем болеет, кому зачем деньги надо.

Свешников: Лидия Сергеевна! А вот при вашей такой крепкой профессиональной памяти не помните, в 79-м году летом никто крупных денег не снимал со счёта? Тысячи три. Пять. Это ж "жигуль" можно было купить.

Старушка (задумчиво): Семьдесят девятый... семьдесят девятый...Что там было в том году?

Свешников: Ой, противный был год, препоганый. Сперва авиакатастрофа, погибла вся футбольная команда Пахтакор из Ташкента. Самолёты в тот год падали, как грибы после дождя. От Дальнего Востока до Прибалтики, от Антарктиды до Воркуты.

Старушка: Да, помню что-то... Пахтакор. Нет. Нет...

Свешников: Фильм 1 января показали "Обыкновенное чудо".

Старушка: Ой, хороший фильм! Каждый раз смотрю. Так мне жалко там одного, маленький такой, несчастненький - кофием его Король поливает. За что он его ненавидит?

Свешников: В Иране аятолла Хомейни стал ну, типа, президентом.

Старушка: Ой, помню! Мы так радовались! Шаха ихнего свергли! Народ теперь заживёт! А оно вон как вышло-то... За что они нас-то ненавидят?

Свешников: Войска ввели в Афганистан под самый Новый год.

Старушка: А! Так это ж... погоди-погоди. Зинаидин же Колька тогда в армии служил, мы ещё переживали. У него был счёт. Он часть получки вкладывал каждый месяц. Аванс, правда, матери отдавал. Мотоцикл хотел купить после армии с коляской. Серьёзный был парень. А сумму большую взял, но другой.

Свешников: А кто этот другой?

Старушка: И не с книжки! Точно. Я ещё подумала тогда: куда-то он на юг собрался. Афган-то на юге?

Свешников: Был недавно.

Старушка: Там всё время что-то шипело-жарилось... Сейчас вспомню. Жена у него была. Думала, наверно, с женой на юг собрался. С дочкой маленькой. Выигрыш он снимал по лотерее Досааф. Хорошие там призы были, дорогие. Мотоцикл-то он и выиграл. Вот, с коляской или без - не помню. Кольке, правда, тоже повезло: в Хабаровске служил, не на войне.

Свешников: А звали его? Который снимал...

Старушка: А не было у него счёта. Жену его знаю. Вера... Нет, Галина Викторовна Федотова. Она на детский счёт деньги вкладывала. Мужик-то у неё пропал этот вот самый... Вроде, в самолёте разбился. А дочка осталась, такая сейчас модница - что ты!

Свешников (про себя): Дальнейшее - дело техники.

Старушка: Что ты говоришь?

Свешников: Шоколадку вам к чаю. От всей души. Вы так помогли - себе не представляете. Мне бы вашу память!

Уходит.

21

Чуть пригашенные ресницами

бились синие, бились стрелы.

Солнце вспыхнуло между лицами,

не сгорая, оно горело...

Евгений Клячкин.

- Ты такой правильный! - иронизировала Женька. - И ведь не импотент! Боишься? Я совершеннолетняя.

- Сколько тебе?

- Двадцать шесть. А выгляжу на двенадцать. Ненавижу себя!

- Ты очень красивая.

Она лежала у него на груди. На груди была футболка. Он даже шорты не снял, в которых вернулся с работы. Она шептала ему в ухо то, что казалось ему верхом непристойности:

- У меня совсем нет груди. Вначале я думала, так и должно быть. Теперь понимаю, тут какое-то отклонение. И жопа у меня маленькая, твёрдая, как орех. Похожа на малолетку. У Инки - и то всё больше.

Она стянула с себя и майку и этот трикотажный "лифчик" -маечку. И он гладил её по спине.

- Хочешь, я сяду на тебя? Только поклянись, что ты не пустишь детей - у меня недавно была овуляция. Папашки ведь любят малолеток - почему?