Шифр

Тихонько ругаясь, Нина продолжила лезть наверх, пока мышцы рук не запылали огнем. Когда до уступа оставалось несколько дюймов, она снова подняла взгляд на коллегу. Уэйду ничего не стоило наклониться и помочь, однако он молча наблюдал.

Похоже, он правильно ее понял.

Нина схватилась за край площадки, стиснув зубы, заставила упрямые бицепсы работать и наконец оперлась корпусом о твердую поверхность. Секундная передышка – и она закинула на уступ ноги.

Уэйд, все еще сидя на корточках, смерил ее безучастным взглядом.

– Учтите, Геррера: я вас дальше не потащу.

– Отстаньте, – тяжело дыша, огрызнулась Нина. – Идите к черту!

– Я от вас отстану, если вернетесь со мной туда. – Он указал на главное здание Бюро.

Нина приподнялась и села.

– Какая вам разница, вернусь я или нет?

– Потому что мы двое сильнее всех хотим поймать ублюдка.

– Ах вот в чем дело! – Насмешливо фыркнув, Нина встала и отряхнулась. – Вам припомнили Чандру Браун, и теперь вы хотите убедиться, что ловите настоящего убийцу?

Уэйд вздрогнул: похоже, эти слова задели его. Пребывая в смятении, Нина сорвалась на первого, кто рискнул подойти. Она понимала, что так неправильно и нечестно, но не могла с собой совладать. Она ведь просила Уэйда уйти.

– Думайте как хотите. – Он поморщился, словно от боли.

– Я хочу немного побыть одна, – уже мягче сказала Нина. – Как дипломированный психолог, вы должны меня понять.

Немного помолчав, Уэйд произнес:

– Знаю, это прозвучит, будто я деспот какой-то, но у вас нет времени на уединение. Вы нужны на совещании. Срочно. Бакстон хочет вас отстранить. По его мнению, недопустимо, чтобы агент, которого пытали на глазах у всей страны, занимался розыском своего мучителя. – Профайлер взъерошил пальцами волосы – как подметила Нина, этот жест означал досаду. – Черт, да я и сам с таким не сталкивался, хотя работаю в Бюро дольше Бакстона. Поэтому и не виню его за решение вывести вас из игры. Однако считаю, что он ошибается.

– Что именно он сказал?

– Что вы теперь не сможете допрашивать свидетелей, подозреваемых и вообще кого бы то ни было. – Уэйд сложил руки на груди. – Говорит, вам лучше вернуться в вашингтонский офис и помогать нам оттуда. Больше никаких выездов.

Шеф не шутил, обещая отстранить от дел любого, кто станет помехой для расследования.

Нина и Уэйд глядели друг на друга. Она вспомнила вчерашний разговор в самолете из Бостона в Вашингтон. Бакстон чуть не убрал Уэйда из команды, а Нина встала на защиту напарника именно потому, что они двое, как никто другой, хотели упечь Шифра за решетку.

А теперь по той же причине Уэйд защищал ее. В свое время журналисты и публика склоняли его имя на все лады, и Нину ждала та же участь. Шифр необратимо изменил их жизни.

Уэйд не желал Нине дурного, а ее враждебность повредила тонкую ниточку взаимопонимания, которая протянулась между ними на борту самолета. Впрочем, услышав от нее обидные слова, Уэйд не ушел. Не стал оскорблять в ответ. Нина его прогоняла, а он остался, невозмутимо глядя на нее серыми глазами.

– Я заблуждался не только по поводу Чандры Браун, но и насчет вас, – тихо произнес он. – И Бакстон сейчас повторяет мою ошибку.

Нина задала вопрос, давно не дававший покоя:

– Почему вы высказались против, когда я поступала на службу в Бюро?

Уэйд на мгновение закрыл глаза.

– Я многое повидал, работая в ФБР. Занимался худшими из людей и их зверствами. Препарировал умы самых отъявленных ублюдков – тех, кто охотится на детей. – Он перешел на хриплый шепот. – Когда имеешь дело с нелюдями, их темные душонки пятнают твою собственную.

Уэйд, похоже, был рад выговориться. Нина внимательно слушала, стараясь увидеть себя его глазами.

– Готовясь провести собеседование, я прочитал ваше досье, – сказал он. – В нем содержался полицейский отчет о похищении, фотографии, снятые после случившегося, а также более ранние свидетельства о жестокости в ваш адрес. Я узнал о том, откуда у вас шрамы на спине и почему вы сбегали от приемных родителей. – Протянул руку, словно намереваясь погладить Нину по плечу, но не осмелился. – Когда вы пришли на собеседование, я не смог вас раскусить. Я сурово с вами обошелся, поскольку хотел копнуть глубже и понять, что скрывалось за профессиональной выдержкой.

– Вы думали, что я – как часовая бомба? Рано или поздно взорвусь?

– Мне очень жаль, Нина, – произнес Уэйд. – Теперь я понимаю, что упустил важный нюанс. Черту характера, которую психологи, к несчастью, изучают не так подробно, как всевозможные расстройства, неврозы и защитные механизмы. У вас эта черта чрезвычайно развита. Прежде я с такими людьми не сталкивался. – Он посмотрел на Нину, как смотрит зоолог на представителя редкого вида. – Я говорю про стойкость.

– Стойкость, – повторила Нина, будто пробуя слово на вкус.