Шифр Магдалины

Конечно, Управление было совсем не заинтересовано в разглашении большей части той информации, которой располагало. Как сказал инструктор: «Вы должны прежде всего запомнить, что мы работаем в Центральном разведывательном управлении, а не в Центральном информационном управлении». И разница была особенно ощутима в том, как обращались с запросами, делавшимися на основании Закона о свободе информации. При том, что закон требовал от Управления ответа на каждый запрос в течение десяти дней, законодательно невозможно было предусмотреть, сколько времени уйдет на то, чтобы найти документ, просмотреть его и затем предоставить тому человеку, от которого запрос исходил. Это полностью зависело от того, какими человеческими ресурсами располагало ЦРУ для выполнения названных поручений.

Здесь инструктор широко улыбнулся:

— К сожалению, наши ресурсы очень и очень ограниченны, так что я полагаю, вы можете сказать, что мы постоянно завалены работой.

— Каков объем невыполненных запросов? — спросил Данфи.

— По последней информации, — ответил инструктор, — у нас было около двадцати четырех тысяч запросов, находившихся на стадии выполнения.

— Значит, на запрос, поступивший сегодня…

— …сбор материалов начнется примерно через девять лет. Как я сказал, мы не Информационное, а Разведывательное управление.

9

Идею подал ему Роско.

Они сидели «У О'Тула», в весьма непритязательном ирландском ночном баре, расположенном в торговом центре «Маклин» неподалеку от штаб-квартиры ЦРУ, и Роско с лукавой улыбкой на лице поинтересовался информационным запросом, который в тот день поручили Данфи.

— Какой из них вы имеете в виду? — рассеянно переспросил Данфи.

Он внимательно рассматривал фотографию, висевшую на стене среди множества других памятных мелочей, которые давно заросли толстым слоем пыли. Здесь был выцветший флаг ИРА, доска для игры в дартс с портретом Саддама Хусейна, несколько открыток из Гаваны, подписанных «Фрэнк и Рут», японский ритуальный меч с чем-то похожим на засохшие пятна крови. Рядом с фотографиями Джорджа Буша, Уильяма Колби и Ричарда Хелмса в рамочках, на каждой из которых стоял соответствующий автограф, к стене были приклеены пожелтевшие газетные страницы с заголовками типа «Джон Фитцджеральд Кеннеди посылает военных советников во Вьетнам».

Фотография, привлекшая внимание Данфи, изображала троих смеющихся мужчин на небольшой лужайке среди джунглей. На земле перед ними лежала голова азиата, и создавалось впечатление, что она только что отрублена. Однако присмотревшись, можно было понять, что человека просто закопали в землю стоя, и, хотя взгляд у него уже остекленел, он был еще жив. К фотографии была прикреплена отпечатанная на машинке подпись «25.12.66. Лаос. Счастливого Рождества!».

— Запрос о пломбировании корневых каналов зубов, — сказал Роско.

Данфи покачал головой, не отрывая взгляда от фотографии.

— Не помнишь? — спросил Роско.

— Что? — встрепенулся Данфи.

— Я спросил тебя об информационном запросе относительно пломбирования корневых каналов у курсантов военно-морской школы в Аннаполисе с 1979 года по сегодняшний день.

— Ах да, — ответил Данфи. — Я получил его сегодня. А с какой стати в Управлении должны быть какие-то документы по подобному вопросу? Что может быть на уме у того парня, которого заинтересовала такая проблема?

Роско пожал плечами:

— Вообще-то… Мне кажется, я знаю, что может быть у него на уме. Он один из наших самых активных клиентов.

— Ну и… Выдавай свою версию.

— Контроль сознания. Мистер Макуилли одержим этой идеей. Впрочем, как и многие другие.

Данфи склонил голову.

— Вероятно, я не очень внимательно слушал, но мне кажется, мы беседовали о стоматологии.

— В общем, да… в каком-то смысле. Он просит у нас разрешения на получение карточек стоматолога, но не объясняет, зачем они ему нужны, да и не обязан давать никаких объяснений. Он не обязан сообщать нам о своих подозрениях. Однако, проведя некоторое время за подобной работой и проанализировав бесконечное количество запросов, вы неизбежно начнете понимать, что стоит за многими из них. Я пришел к выводу, что мистер Макуилли полагает, будто мы имплантируем миниатюрные радиопередатчики…

Данфи от неожиданности чуть не поперхнулся пивом.

— В коренные зубы курсантов?

— Именно, — кивнул Роско.

— Но зачем, ради всего святого?!

— Откуда мне знать? Возможно, с целью воздействия на подсознание. Или что-то в этом духе. Кто может сказать, какие подозрения роятся в голове Льюиса Макуилли? Я, конечно, нисколько не сомневаюсь в том, что он законченный шизофреник. Ты обратил внимание на обратный адрес на его письме?

— Нет, откровенно говоря, не прочел, — ответил Данфи.

— А я помню его прекрасно. Если он не переехал, то его адрес: Александрия, Парк-Форт-Уорд, Участок А, 86.

Данфи скорчил гримасу.

— Нужно бросать на хрен эту работу. Она, наверное, самая идиотская из всех, которые мне когда-либо поручали.

— Возможно, — согласился Роско. — А может, и нет.

— Уж поверь мне. Я не шучу. — Данфи помолчал. — Знаешь, почему я поступил на работу в Управление?

Роско кивнул:

— Из патриотических соображений.