Шифрованный счёт

Аннет встречала их в аэропорту. Не виделись немного больше недели, а Карл волновался так, словно возвращался из многомесячной тропической экспедиции, и все это время не получал ни одной весточки из дома. Когда шли по площади, Аннет повисла у него на руке, заглядывала в глаза, и ямочки на ее щеках двигались. Рассказывала, как ловко вела "фольксваген" по горным дорогам, совсем не боялась, хотя впервые ехала по серпантину. Она заказала им номера в недорогом отеле "Корона" - три комнаты подряд на четвертом этаже, господин Пфердменгес может поселиться в комфортабельных номерах бельэтажа (что он, кстати, и сделал), для машины есть платная стоянка, наискосок от отеля, метров за триста.

Карл еще не говорил с Аннет о поездке в Цюрих, но знал, что девушка захочет лететь с ним в Швейцарию, а еще больше хотел этого он - кстати, посмотрел на часы, уже почти восемь, и Аннет заждалась его.

Шлихтинг понял его взгляд.

- Где вы остановились? Отель "Корона"? Прекрасно, нам по дороге. Сегодня я остаюсь на городской квартире, шофер отвезет меня, а затем вас.

У выхода Шлихтинга ждали два "ординарца" - вооруженные молодчики из охраны. Один из них сел на переднее сиденье машины. Шлихтинг поднял стекло, отделявшее заднюю часть машины, приказал в переговорную трубку:

- Домой! А затем отвезете господина в отель "Корона".

Карл подумал, что Шлихтинг мог дать этот приказ перед тем, как поднять стекло. Правда, тогда осталась бы незамеченной переговорная трубка.

Словно отвечая на его мысли, Шлихтинг произнес гордо:

- Мы заказали для фон Таддена и для меня два бронированных "мерседеса" с непробиваемыми шинами. Уникальные машины, фирма выпустила всего несколько таких.

Карл вжался в угол машины. Да, этот тип, если дорвется до власти, построит себе не только бункеры. Собственно, все разговоры о чести нации, интересах народа - ширма, которой они прикрывают свои желания. Начинается с бронированного "мерседеса", а заканчивается имениями, виллами, картинными галереями. Геринг тоже хватал все подряд.

Внезапно Карл представил тушу Геринга на виселице, а рядом Шлихтинга: толстый и тонкий, но с одинаковыми аппетитами.

Посмотрел на Шлихтинга: не снится ли ему такой конец? Хорошо было бы сегодня после окончания совещания показать им фильм о Нюрнбергском процессе.

Хотя такие не образумятся.

Когда Карл направился на розыски последнего из "тройки", Гюнтер через ресторан бросился на улицу, смешался с толпой, перебежал на противоположную сторону и, спрятавшись за газетным киоском, увидел, как Карл вышел из отеля и проследовал к стоянке такси. Слава богу, там не было ни одной машины, и Гюнтер, стараясь не попадаться другу на глаза, успел добраться до автостоянки и залезть в "фольксваген". Оттуда хорошо видел, как нетерпеливо переступал Карл с ноги на ногу. Наконец подошло такси, Гюнтер врезался в транспортный поток сразу за ним - их разделяли всего две или три машины. Таксист шел быстро, и Гюнтеру пришлось хорошо попотеть: не зная города, трудно сразу сориентироваться, но все же Гюнтер не упустил из виду такси.

Карл вышел на Кроненштрассе и направился к стеклянной двери, у которой толпилось полтора десятка человек.

Гюнтер втиснул "фольксваген" между мышиного цвета "мерседесом" и какой-то длинной современной машиной. Увидев, что Карл исчез за стеклянной дверью, закурил и со скучающим видом подошел к молодчикам, толпившимся на панели. Его обогнал седой высокий мужчина - молодчики расступились, один даже открыл двери.

- Штандартенфюрер Готшальк, - сказал кто-то почтительно, и Гюнтер понял, что за стеклянными дверями собираются либо бывшие эсэсовцы, либо члены какого-то землячества.

Гюнтер занял место на краю панели и, выбрав удобный момент, открыл дверцу "опеля", помогая выйти из машины человеку в хорошо сшитом костюме. За ним выпрыгнула средних лет женщина, глянула на Гюнтера, тот поклонился вежливо и прошел с независимым видом рядом с этой парой мимо молодчиков, которые услужливо расступились.

Большой темноватый зал был заполнен на две трети - Гюнтер пристроился в последнем ряду и внимательно осмотрелся, но не заметил Карла. Почти сразу присутствующие зааплодировали - на сцену вышел какой-то человек.

- Шлихтинг, - прошептал сосед Гюнтера в волнении, - сам Йоахим Шлихтинг!

Гюнтеру показалось: сейчас Шлихтинг поднимет руку, бросит в зал "зиг!", и сотни присутствующих, как во времена "третьего рейха", заревут "хайль!" Но дело ограничилось аплодисментами и отдельными выкриками.

В это время в зале появился Карл. Он вышел из боковой узкой двери у самой сцены и сел на свободный стул в первом ряду.

Гюнтер не слушал Шлихтинга. Его всегда раздражали речи политиканов, считал их всех демагогами, мог сидеть в нескольких шагах от оратора, смотреть ему в глаза и не слушать - отключаться полностью, мог в такие минуты даже повторять роль или придумывать меткие реплики.