Шифры цивилизации: Коды, секретные послания и тайные знаки в истории человечества

Кому как не этой блестящей плеяде сам Бог велел раскрыть тайны загадочного артефакта? Фридманы вместе со своим клубом по интересам к этому моменту уже распределили непостижимые буквы по таблицам, но это не помогло им обнаружить никаких закономерностей. Тилтмана сразу заинтересовала эта загадка. Предположив, что ключ к расшифровке может содержаться в причудливых изображениях цветов и листьев, разбросанных по страницам кодекса, он решил скопировать картинки и отправить копии знакомому садоводу. Но тот не опознал растений, и это его сильно раздосадовало. Правда, некоторые изображения выглядели знакомо: одно из них было похоже на вьюнок, другое напоминало подсолнух. Однако, как правильно заметил британский криптограф, это означало бы, что рукопись была написана позже, чем предполагалось, так как подсолнух был завезен в Европу не ранее XVI в. Но что сказать об изображениях зодиака и звездного неба? В начале 1920-х гг. было сделано предположение, будто одно из них представляет собой спиральную туманность. Должно быть, в раннем Средневековье люди обладали сверхъестественной зоркостью, если умудрились разглядеть это небесное явление до изобретения телескопа!

Тилтман погрузился также в историю рукописи. В частности, он обнаружил упоминание о том, что манускрипт побывал в руках Джона Ди, философа придворного астролога Елизаветы I. Сэр Томас Браун[62] в одном из своих трудов, со слов Артура Ди, сына Джона Ди, упоминает, что Джон Ди, находясь в Богемии с 1585 по 1588 г., обладал «книгой… не содержавшей ничего, кроме иероглифов; каковую ее отец подарил ему, но я никогда не слышал, чтобы он говорил о ее содержании». Неужели тайны этого поразительного кодекса затянули в свой омут и некроманта королевы?

Была и еще одна теория, над которой работали и Тилтман, и Фридман. Согласно ей, текст документа был написан на плановом языке[63] вроде эсперанто. В поисках ответа на этот вопрос бригадир Тилтман наткнулся на труд «Универсальные символы» (The Universal Character), написанный в XVII в. Кейвом Беком, одним из отцов-основателей Королевского общества (а это значит, что он ратовал за преумножение и распространение научных знаний). В трактате Бек заявлял, что он далеко не первый, кто хотел бы создать язык, который был бы понятен всему миру. Но возможно ли, чтобы такой язык состоял частично из цифр?

Но и это предположение не объясняло природу загадочных слов из рукописи Войнича: ведь специалистам так и не удалось выявить какие-либо закономерности в их написании и употреблении. Пока криптографы работали над этой загадкой, выдвигались все новые и новые теории происхождения текста. Одни предполагали, что в рукописи использовался корнский язык, другие же считали, что некоторые слова из текста написаны на ацтекском. Третьи усматривали в тексте манускрипта отчетливые следы средневековой латыни в ее ранней форме. Но ни одна из этих теорий не помогла приблизиться к разгадке тайны рукописи Войнича.

Тилтман очень заинтересовался странными изображениями растений и тщательно изучил «ботанический» аспект рукописи. Этой теме были посвящены некоторые старинные папирусы и пергаменты. При дворе понтийского царя Митридата VI (годы царствования 120–63 до н. э.) служил фармаколог Кратеуас, личный врач правителя. Именно он считается автором первого травника – сочинения, содержащего детальные описания растений и их лекарственных свойств. Со временем травники, составлявшиеся в разных концах Римской империи, становились все более подробными и красочными: сочинители снабжали свои труды яркими иллюстрациями необычайной красоты. Большое внимание уделялось корням растений, в частности мандрагоры, но изображения зачастую были стилизованными, так что растениям придавались человеческие черты. В травниках также присутствовали астрологические знаки, помогавшие по звездам определить, в какое время дня и года лекарственные травы наиболее действенны. Казалось, это могло пролить некоторый свет на иллюстрации в рукописи Войнича. Если бы можно было истолковать их как аллегорию, возможно, скрытые смыслы начали бы выходить наружу. Но и при таком допущении манускрипт не поддался.