ШИЛО_В

Как бы то ни было, привело это к достаточно странному, лично для меня, результату. Во-первых, что касается «троицы», давление на верхушку Шилову и компании все же создать удалось, поэтому достижения по их делу получились довольно серьезными. Да, каждый их них остался на своей должности, и получил публичное предупреждение с испытательным сроком, но при это они были выведены и сняты со всех сопутствующих позиций: в советах директоров, в профильных советах, и даже в госсовете они представляли себя не самостоятельно, а через профильных заместителей председателя правительства, ну и Лобова, конечно. Кстати, на счет Лобова, его тот процесс также затронул, в негативном плане. Не затронуть он его, как мы все прекрасно понимаем, не мог, в виду того, что «троица» и он – давняя тесная связка. Так вот, его также вывели из всех ключевых советов, оставив лишь возможность «немого» участия в госсовте, ну и в парламентских советах, куда пустят. Главным же выигравшим, в очередной раз, оказался Видов, получив самое широкое поле деятельности для науки, да еще и существенно укрепив свое влияние на высшем государственном уровне. Что же касается Авдея Наумовича, то и ему были вынесены предписания за «несвоевременное реагирование», территория северного округа была уменьшена на треть, и подчиняться он стал старшему, точнее его к тому моменту «разжаловали» в просто министра, развития малых земель, то есть Пирову. Такая вот подлянка от верхов. Верхушка же добилась главного для себя в том процессе – недопущения наглядного, публичного копания во всем государственном устройстве и в том, что с ним связано. Пусть это и вышло криво-косо, но «раскрытия глаз» массам удалось избежать.

Что же касается нас, то и нас не миновали последствия тех разборок. Мы уже отмечали, что в ходе самого процесса на нас было оказано жесточайшее давлении со стороны верхов, его мы худо-бедно выдержали, а вот последствия его завершения для нас троих были куда, как более печальными. Если коротко, то нас банально поснимали со всех руководящих должностей, в том числе и по контролю за Шиловым. Мы, конечно же, остались участниками высших парламентских структур, и тех же органов контроля за северным округом, но исключительно на рядовых позициях. Причем это было охотно поддержано со стороны самих же наших «коллег» парламентариев, так они, почему-то, посчитали, что поддерживая Авдея Наумовича, мы ставим под удар перед верхами и их. Дебильный вывод, если честно, но тут уж, что есть, то есть. В общем, так вот мы и стали рядовыми парламентариями-законодателями, и остаемся таковыми по сей день. Надо признаться, что лично я только рада этому. Знаете, усталость, возраст, особенно сильно это ощущается на фоне беспрестанных попыток пробить глухую стену сверхамбициозного своекорыстия верхов. Вон и друзья-коллеги с этим соглашаются. Вообще, нынешние наше положение что-то вроде активной, деятельной пенсии, с одной стороны мы больше не вовлечены до бескрайности во множество государственных процессов, с другой имеем некоторое влияние на то, что происходит в отношении граждан. Да и верхушку такое наше положение устраивает – мы и ни на что не претендуем, и под присмотром, и какая-никакая польза от нас есть.

У меня в связи с этим есть один неразрешенный вопрос, почему Авдей Наумович пошел на обострение с верхами в виде иска к «троице» именно тогда?

Спустя некоторое время, могу сказать, что я бы сегодня удивился если бы он этого не сделал. Просто-напросто все к этому располагало: и доказательная база, и уровень его узнаваемости, и заинтересованность Видова и многое другое. Но с моей точки зрения, главным фактором были позиции нас троих – мы были, как никогда, максимально возможно выведены из под удара, да еще и обладали существенной самостоятельностью и сопротивляемостью ко всем возможным проявлениям верхов. По крайней мере, мне хочется думать, что именно это стало главным призывом к действию для Шилова. Ведь вряд ли он добился бы такого результата, если бы ему пришлось постоянно оглядываться на нас. Сам же он неоднократно говорил: «Я не сумасшедший, вопреки расхожему мнению, и не буду говорить, что мне нечего терять, это не так, просто я готов ко всем возможным сценариям, которые сам себе могу представить, вплоть до самых экстремальных. И чем меньше в них будет внешних факторов и переменных, тем больше я буду готов». Вот он и свел все к наиболее возможному минимуму факторов – он и все остальные.

Как я понимаю, ваше последнее общение с ним состоялось после завершения процесса? Не могли бы вспомнить его содержание?

Да, к нашему огромному сожалению, больше никто из нас с ним не контактировал. Да и сам тот разговор был весьма коротким: «