Шимшон

Заметим, что за исключением эпизода с воротами Азы, ни одно из описанных до настоящего момента событий не вызывало сомнений в своей реальности. Однако по ходу дальнейшего изложения нам предстоит столкнуться с некоторыми вещами, могущими возбудить осторожную неуверенность. Что делать? Не располагая достоверностью – удовлетворимся вероятностью!

Глава 5 Мед ешь, да жала берегись

Инцидент, или, согласно широко распространенному мнению, подвиг Шимшона в Азе имел самые выгодные последствия для воплощения в жизнь его великой миссии, а также и для него самого. Вражда меж двумя народами стала чаще выражаться в насилии с обеих сторон. Шимшон собственноручно избивал наиболее агрессивных кумирников и, конечно, преуспевал в этом занятии. С дубовых ворот Азы, не выдержавших испытания на крепость, были содраны ставшие бесполезными железные атрибуты. Их перековали и придали им благородную форму наконечников для копий. Рекрутированный из филистимлян наставник военного искусства обучал самых способных юношей владению оружием.

Проведенные с Кушит краткие часы восторга произвели неизгладимое действие на кипучую натуру Шимшона. Он принял решение жениться. Казалось бы, сокровенное желание Маноаха и Флалиты близко к исполнению – найдут чаду достойную пару, сыграют свадьбу и, счастливые, станут дожидаться внуков. Но ёж останется колюч, даже если добр и иголки прижмет.

Шимшон высмотрел себе невесту в Тимнате – в цветущем филистимском городе, что по соседству с бедной Цорой. Имя избранницы – Нимара. Мать пропела сыну знакомую обоим песню: мол, зачем тебе чужая, своих, что ли мало? А Шимшон возразил с серьезным лицом, дескать, преступление в самом себе кару несет. Да разве старые родители, люди простые и немудреные, сыщут увещания для молодого и умного дитяти – судьи, почти пророка? Слава Богу, жизнь научила отца с матерью находить утешение. Во-первых, в те давние времена земля Ханаанская хоть и не приветствовала, но признавала разноплеменные браки. Значит, люди не осудят, и молва пощадит. Во-вторых, не блудницу Кушит он берет в жены, а честную девицу Нимару. И, в-третьих, род невесты благородный, а семья богатая.

Пусть не покажется читателю странным то обстоятельство, что знатный и зажиточный филистимлянин Синей, отец Нимары, готов был породниться с иудеями. Как и всякий язычник, родитель невесты не усматривал неправильности в том, что у чужого племени есть свое божество – такими были взгляды в духовно неразвитой древности. Лишь через много веков, когда удалось изгнать идолопоклонство из голов людских, презренная толерантность сменилась достойной нетерпимостью к неправильной вере.

Синей придал значение росшему на глазах авторитету Шимшона, и кто предскажет, какие высоты покорит сей юнец, и не подчинит ли иудейская Цора филистимскую Тимнату? Вот и пригодится плебейское родство. Хочешь съесть ядрышко – разбей орех!

Правда, Шимшон набедокурил в Азе и лишил жизни немало соплеменников Синея. Но не стоит брать во внимание пустяки, когда мошны тимнатских вельмож, к коим принадлежал Синей, много весомее кошелей захолустных азатинских богачей. Золото – сила, а слабейшему сострадай в меру!

Взвесив про и контра и приняв решение, Синей спохватился и велел привести Нимару.

– Видала ли ты, дочка, суженого своего?

– Издалека, отец…

– Сильного и умного нашел тебе. Довольна ли моим выбором, Нимара?

– Он такой огромный… Мне страшно…

– Не бойся. Будет хорошо. Слюбится – стерпится!

***

Настал день сватовства. Сын и отец с матерью отправились в Тимнату к Синею. Родители пошли короткой дорогой мимо садов. Флалита не захотела, чтоб виноградный дух бередил ноздри назира, и указала Шимшону длинный путь через лес и поле. А ему того и надо – на безлюдном просторе нет-нет да выйдет приключение, и представится случай обнаружить мощь богатырскую. Обожал великан играть силой, сотворять такое, что другому невпотяг, наслаждаться мыслью о единственности своей.

Шимшон увидал, как стая крупных птиц кружит над опушкой, должно быть, углядели добычу – сусликов, мышей полевых. Хищник небесный схватит зверька и несет в гнездо, где птенцы орут, жадно и широко разинув клювы. Один кормилец улетит с добычей, другой тут как тут – богатая кормом поляна, всех пернатых насытит.

Вдруг из высокой травы показался молодой лев. Мускулы на спине и лопатках перекатываются, грудь могучая. Грива не царская пока, нарастает только, зато лапы мощные, ставит их дерзко. Взошел на опушку, спугнул птиц, разлегся, зевнул, обнажив клыки. “Вот оно, приключение!” – подумал Шимшон и бесстрашно вышел навстречу льву.

Завидев храбреца, зверь обрадовался неминуемой схватке не меньше двуногого противника – казалось, едины были мысли и страсти обоих, и сердца бились в унисон. Оба жаждали борьбы и не сомневались в победе, каждый в своей.