Шимшон

Флалита зарыдала, бросилась в ноги доброму вестнику – уверилась, что явился ей ангел Господень. Сквозь слезы восторга она бормотала слова благодарности, но вновь услыхала категоричную речь

– Однако берегись, женщина – уничтожь идолов в доме твоем! И не пей вина, и не ешь нечистого!

– Я ела печень зайца… Согрешила…

– Это в прошлом. Бритва век не коснется волос сына, ибо назиром Божьим назначено быть ему, и от самого чрева твоего блюди святость чада. Он спасет народ Израилев от руки филистимлян.

Только смолк голос, как вновь закружил ветра столб и подхватил человека в плаще и унес на небеса.

Вожделенное свершилось, да так внезапно, точно обухом по темени! Флалита сидела ошеломленная: верить ли? Разумеется! Изумление – начало веры.

“То ангел пророчил мне, – бушевали мысли в голове ее, – не простой человек, не обманщик, не насмешник – Бога посланец! О, как огромна радость! Родится у нас дитя – сын! Как велика честь! Воздаяние за праведную жизнь? Нет, пожалуй. Ведь дети – любви сверкающий оттиск! Кто, как не мы с Маноахом, награды достойны – живем нестареющею страстью, негу ее вкушая!”

“Славная будущность чаду уготована. А мне выпало произвести на свет спасителя народного – как я горда! И Маноах благословит семьи великость. Однако чьим станет сын? Отца с матерью? Или небесам назначен будет? Родителям отдаст лишь узкий краешек сердца своего? Нищенское счастье для троих…”

“Впрочем, ярмо назира гнетет умеренно – не пить вина, не стричь волос и мертвых не касаться. На любовь запрет не наложен – вот главное. Ах, глупая! Наконец-то в печаль нашу солнце ворвалось, а я тень ищу!”

Маноах вернулся с поля. Флалита кинулась ему на шею, плача от радости. Угомонившись, рассказала мужу, что было, что слышала, что говорила, что думала. Слезы высохли, и Флалита уставилась на Маноаха сияющими глазами и ждала ликования в ответ.

***

Выслушав жену, Маноах придал лицу блаженное выражение и долго сохранял его, погрузившись в размышления и пробиваясь к сути и подоплеке новых счастливых и, возможно, скандальных обстоятельств. Не проронил ни слова, однако: сомневаешься – молчи! Темны пути мужского постижения вещей.

“Неужто настанет конец одиночеству нашему, и мой род не умрет со мною вместе, и на Флалиту такая же благодать снизойдет? Огромная радость! – думал Маноах, – но как странно случившееся! Ангел слетел на землю? С какого неба? Воображению моему не под силу усвоить диковинное. Ни скитания, ни труд крестьянский не приучают к вере в чудеса. А женщины доверчивы. Я не таков”.

“Позор мне – подозревать супругу. А разъяснить дело надо. Почему доброхот пришел к жене, а не к мужу? Неслыханно! Хотя, если он и впрямь небесной крови, то не диво, что кинулся к Флалите, уроженке колена богоугодного. Или виновником бездетности он мнит меня и потому избегает, гордость мою щадя? Мол, не взял вторую жену, не доказал свою силу!”

“А, может?.. Нет, нет, прочь дурные мысли! Зря я терзаюсь. Богу нужен человек благочестивый, назир. Что придет в голову ангелу? Ясное дело – найти праведную бездетную чету: святость дитя унаследует, а уж благодарные отец с матерью уберегут сына от греховных соблазнов”.

“А все же, чье семя? Мое? Мнимого небес посланца? Еще кого-то? Жаль, не припомню, когда в последний раз у Флалиты было обычное у женщин. Спрашивать не стану, чтоб не почуяла недоверия. Хватит голову ломать. Я должен свести знакомство с этим ангелом Господним, и дело разъяснится!”

Маноах стал горячо молиться Богу, просил вновь прислать того пророка, чтоб научил, как чадо для высокой цели правильно растить. И пусть бы говорил Его гонец не только с Флалитой, но и с ним тоже. Думал про себя: “Женский ум – хорошо, а мужской добавить – каши не перемаслишь!”

И услышал Господь голос Маноаха. И вот, во второй раз явился ангел к Флалите. Она чутьем понимала тревогу мужа, и потому, как завидела посланца небес, бросилась за Маноахом.

– Это ты говорил с сей женщиной, моею женой? – спросил Маноах, глядя на пришельца испытующим, внешне твердым, но полным скрытого страха взглядом.

– Я! – прозвучал отчасти дерзкий ответ.

– Да сбудется слово твое, что жене сказано. Укажи, как поднимать дитя.

– Господом назначен сын твой искоренять злое в сердце народа, и спасет он единоверцев от руки филистимлян. Назиром воспитай чадо – чтоб вина не пил, волос не стриг и мертвых сторонился. Он под моим призором будет.

– О, какую благодарность мне изобрести? Погоди, изжарю козленка!

– Не стану трапезничать с тобой, ибо безвозмездно пророчество. Лучше принеси Богу жертву всесожжения.

– Откройся, как звать тебя. Чтить станем, лишь сбудется предсказанное!

– Что в имени тебе моем? – горделиво воскликнул ангел и растворился в воздухе.

Не медля, Маноах устроил жертвенник на скале, огонь поглотил козленка, и пламя вознеслось к небу – это Бог подал знак, что одобрил подношение. Мужчина и женщина пали лицом на землю.