Шёпот магии

Под конец инвентаризации пришлось признаться себе, что мне чуть ли не доставляло удовольствие находиться в Архиве вместе с родителями. Я и припомнить не могла, когда мы в последний раз долго и активно проводили время втроем, даже с учетом того, что привели к этому не самые благоприятные обстоятельства.

Потом мы с папой вдвоем попробовали спустить в Архив большое напольное зеркало, постоянно следя за тем, чтобы придерживать белую простыню и не смотреть в отражение. Впрочем, через несколько минут смирились и сдались, поскольку, как бы мы ни крутили и ни поворачивали эту штуковину, она просто была чересчур велика для проема, ведущего в Архив.

Уже стемнело, когда мы наконец свернули коврик и задвинули его в угол кладовки. А затем попрощались, потому что родители договорились поужинать с Мюрреем. Они спросили, не пойду ли я с ними, но я отказалась, так как хотела быть здесь, когда вернется Рид – если он вернется.

Заперев двери за папой и мамой, я прислонилась к дверному косяку. Но даже с учетом того, что я пропотела и вся была покрыта пылью, меня охватило нереальное облегчение. Теперь мне по меньшей мере, не придется переживать, узнают ли они – и если да, то когда – о пропавшей колоде, а можно будет сосредоточиться на главном: на поиске Таро.

14 Умеренность

После того как я взбежала вверх по винтовой лестнице к себе в квартиру, мне тут же стало тоскливо без шепота магии. Теперь, когда все лежало внизу в Архиве. Я включила свет и еще на ходу стянула с себя потную и пыльную майку. Мой план состоял в том, чтобы принять душ, приготовить себе что-нибудь поесть, а затем найти Рида с помощью компаса, если до тех пор он не вернется.

– Пссст!

Я замерла.

– Пссст!

Медленно я развернулась по направлению к кухне.

– Рид?

Спрятавшись за кухонной стойкой, он сидел на полу. Колени прижаты к груди, на них лежала книга. В ожидании он смотрел на меня.

– Они ушли?

Я ошарашенно уставилась на него и молча кивнула головой. Как он мог быть здесь? Мой отец выпроводил его за дверь и запер лавку.

Рид издал вздох облегчения.

– Наконец-то. – Он поднялся с пола и вскинул руки вверх, чтобы потянуться, при этом футболка у него задралась. – Чем вы так долго занимались внизу?

– Инвентаризацией подсобки, – безо всякого выражения откликнулась я, четко осознавая, что стояла перед Ридом в одном только черном лифчике. Но он уже в таких подробностях видел мое тело, что плевать я на это хотела. – Как ты сюда попал?

– Влез, – ответил он, как будто это что-то само собой разумеющееся, и указал на окно, которое вскрыл. Я в шоке смотрела на него. Не потому, что осуждала за взлом, а потому, что для Рида в принципе должно было быть невозможно пробраться в Архив. Он защищен магией, и никто без ключа вроде того, что я носила на шее, не мог войти в здание, если дверь заперта. Никто – кроме Рида.

Я прищурилась и недоверчиво взглянула на него. Он действительно ничего не знал о магии и о том, что она, похоже, на него не влияет? Наверняка, потому что, знай он об этом, давно бы уже заговорил со мной на эту тему, не так ли? Можно спросить его. Но, как только я разворошу это осиное гнездо, пути назад уже не будет.

– Ты на меня злишься, – произнес Рид, который неправильно истолковал мое молчание.

Я помотала головой.

– Нет, просто кое о чем задумалась. Все хорошо. Я всегда тебе здесь рада. Чисто из любопытства: сколько ты уже тут сидишь?

Рид перевел взгляд на часы.

– Где-то час.

Ладно. Он ничего не слышал из разговора с моими родителями или из телефонного звонка Джессу.

– Знаю, уже довольно поздно, но как насчет обещанных блинчиков? – спросила я, чтобы сменить тему и подвести заключительную черту под этим днем.

Рид все еще стоял у плиты, когда я вышла из ванной. В одной руке сковородка, в другой – лопатка для блинов. Вид, к которому мне предстояло сначала привыкнуть. Я никогда еще не жила с кем-то, кроме родителей. Мне нравилось, что он тут, но в долгосрочной перспективе держать от него магию в секрете, скорее всего, станет поистине сложной задачей. Она доминировала в моей жизни. В зависимости от того, как надолго он останется, будет разумно внести предложение сделать его Посвященным.

– У тебя есть еще какие-нибудь вещи, которые нам надо сюда перенести? – спросила я Рида, опускаясь на табуретку. На стойке передо мной стояли тарелки.

– Уже сделано. – Лопаткой он ткнул в сторону кровати. Я оглянулась и обнаружила там потрепанный рюкзак, который не заметила раньше. – Принес его из камеры хранения на вокзале, когда недавно проходил мимо. – Рид шагнул ко мне со сковородкой и положил на мою тарелку поджаренный золотистый блинчик. – Приятного аппетита!

– Спасибо! – Я намазала блин толстым слоем шоколадного крема и положила кусочек себе в рот. У меня вырвался тихий стон.

Рид поставил передо мной стакан апельсинового сока.

– Вкусно?

Я кивнула:

– Божественно.

– Рад слышать, потому что с этого момента я буду готовить тебе каждый день, – заявил Рид и вытащил из духовки тарелку с остальными блинчиками, которые убрал туда, чтобы они не остыли.

– Спасибо, но ты не обязан делать это для меня.