Шёпот зверя

Вэл сглотнула, чувствуя, как дыхание перехватывает от красоты – дикой, первобытной красоты мужчины.

– Ты зверь, – сказала Вэл, и Раза чуть наклонил голову набок, прищуривая черные глаза.

– И что?

Вэл толкнула его в грудь, и он послушно лег на спину, насмешливо наблюдая за ней из-под черных ресниц.

– Я помню, кто-то, кажется, Кара, – задумчиво проговорила Вэл, перекидывая ногу через узкие бедра и садясь верхом, – говорил, что тебе нужно опасаться меня, ведь я могу надеть на тебя ошейник.

Она низко наклонилась к Раза, с удовольствием наблюдая, как меняется выражение его лица. Желание и уверенность в себе медленно покидали мужчину, сменяясь растерянностью.

Ладонь плавно скользнула по обнаженной груди вверх, а затем пальцы сомкнулись на горле Раза.

– Играешься, Вэл? – выдохнул он, запрокидывая подбородок. – Не знал, что тебя возбуждают опасные игры.

– Угрожаешь, Раза? – шепнула Вэл, открыто передразнивая его интонацию. Пальцы сильнее сжали горло.

Раза мгновенно отреагировал, вскидывая руку и крепко хватаясь за запястье. В черных глазах полыхнуло пламя.

– А если, – Вэл не испугалась возникшей боли в руке, удерживая свою ладонь на шее Раза, – если я скажу тебе, что люблю тебя – что тогда?

Она почувствовала, как дернулся кадык под рукой, а затем пальцы мужчины разжались, отпуская ноющую руку. В черных глазах вместе с удивлением и быстро сверкнувшей радостью плескалось что-то большее, что-то более глубокое, чем можно было представить.

И Вэл вдруг очень ясно поняла, что это такое.

Покорность.

Она выпрямилась, рука соскользнула с шеи Раза, села, касаясь ладонями твердых мышц живота, и с мягкой улыбкой посмотрела сверху вниз в спокойное бледное лицо.

– Негодяйка, – на выдохе произнес Раза, будто подводя окончательную черту, и Вэл засмеялась.

– Не волнуйся, я никому не скажу, какой ты на самом деле белый и пушистый домашний песик. – Вэл еле успела договорить, как Раза резким движением опрокинул ее на спину, подминая под себя и вжимаясь ртом в губы.

Вэл застонала, когда Раза нетерпеливо рванул пояс ее штанов, стаскивая их вниз. Не церемонясь, он избавил ее от нижнего белья, откидывая его в сторону. Ладонь легла между давно повлажневших бедер, палец мягко раздвинул истекающие влагой губы, погладил нежно, но требовательно.

Вэл закусила нижнюю губу, выгибаясь в пояснице. Бедра против воли двигались навстречу движениям мужчины, мягким и в то же время решительным.

Мокрый от смазки палец обвел маленький возбужденный бугорок, дразня, погладил ниже, немного надавил и проник внутрь.

Вэл глубоко вдохнула, чувствуя, как Раза целует ее живот, губами скользя по горячей коже. Язык нарисовал линию ниже пупка, оставляя влажный след, а затем длинным движением провел по клитору.

Стон сорвался с полуоткрытых в истоме губ, и сознание поплыло, овеваемое наслаждением, будто ветровыми волнами, разбивающимися о берег большого озера.

– Ты же говорил, что устал, – с трудом выныривая из сладкого, восхитительного наваждения, выдохнула Вэл, играя пальцами с черными волосами.

– Какая же ты болтливая, – услышала она в ответ, и улыбка невольно скользнула по губам.

Второй палец проник внутрь, и Вэл запрокинула голову, не сдерживая тихого стона. Горячий нежный язык выписывал узоры, ласкал умело, а пальцы мучительно медленно и ритмично двигались внутри.

Вэл прикрыла веки, не сдерживая стонов, больше похожих на всхлипы, закусила губу, не чувствуя боли.

Потерялась в себе, своих ощущениях: растворившись, превратившись в податливую, послушную, покорную, принадлежащую мужчине, терзающему лаской ее тело.

Вэл застонала, едва соображая, чувствуя, что еще немного, и бесконечный, сильный, всепоглощающий порыв наслаждения сметет ее, унося в преисподнюю.

Пусть. Куда угодно.

– Стой, – просипела она, но Раза не слушал ее. Пальцы схватили темное покрывало, вбирая в ладони, и словно судорога прошила тело.

Вэл стиснула зубы, задыхаясь, потерянная и ошеломленная.

– Сладкая девочка, – шепнул Раза, проводя пальцами по губам.

Вэл выдохнула, набрала полные легкие воздуха и медленно, понемногу начала приходить в себя.

– Ра… – сказала она единственное, что могла.

Разве было в ее наполненной упоением и безмятежностью голове хоть еще одно слово, кроме самого дорогого имени?

– Я знаю, все знаю, – произнес Раза, приподнимаясь над ней.

Вэл распахнула глаза, отшвырнула смятое покрывало, протянула руку вниз; ладонь скользнула под тонкую ткань домашних штанов и сжала напрягшийся член. Раза отыскал губами ее губы: Вэл почувствовала соленый привкус в горячем рту, и нежность поцелуя окатила теплом, поднимающимся откуда-то из глубин естества.

А затем все смешалось, и Вэл уже не смогла бы сказать, где ее направлял Раза, а где она действовала по велению своих желаний. Это не имело никакого значения, потому что все самое важное в этом мире для Вэл было сконцентрировано лишь в одном человеке, и именно этому человеку – этому зверю – она хотела открыться, довериться и получить то же самое взамен.