Шипучка для Сухого

Я хватаю, раздумывая — швырнуть или по голове двинуть?

Но времени на принятие решения у меня, оказывается, мало, потому что Олег неожиданно шагает ко мне, легко отбивает неловкий удар доской, перехватывает руки, смотрит.

Ноздри у него раздуваются бешено. Взгляд страшный, скользит по моему запрокинутому злому лицу.

Я цежу сквозь зубы злые ругательства. Я много знаю, ты удивишься, Олег, чему можно научиться, разъезжая по рабочим районам Питера.

Я приказываю ему убираться прочь.

Он усмехается, не выпускает моих дергающихся рук, а в следующее мгновение я уже у него на плече, ору, болтаю ногами и бью его кулаками по спине, голова кружится, в глазах темно от резкой перемены положения.

Ну надо же, какой сильный! Так быстро схватил, я и вздохнуть не успела!

Пока ругаюсь, кричу и сопротивляюсь, силы заканчиваются полностью, в глазах так и не настает просветления, потому кровать под спиной ощущается, как блаженство.

Пока я пытаюсь вздохнуть, проморгаться и отправить Сухого в далекое пешее эротическое, он успевает стащить с себя рубашку и вынуть ремень из джинсов.

— Пошел к черту! Иди к той овце, что помадой тебя мазала! — Шиплю я и отползаю подальше, стараясь смотреть строго в глаза.

Я очень зла, очень, но мозги работают все же, и я прекрасно прогнозирую дальнейшее.

И не сказать, что меня это не заводит! Очень даже заводит!

Олег стоит надо мной с ремнем в руках, взгляд у него жестокий и черный, а усмешка такая, что хочется вместо ругательств и посылов прогнуться и ноги раздвинуть.

Но я делаю ровно обратное движение.

Хочу сделать, вернее.

Потому что Олег неожиданно делает шаг вперед, наваливается на меня всем телом, выжимая воздух из легких, ловит руки и перехлестывает их ремнем. А затем перекидывает его через прутья спинки кровати, закрепляет.

Очень, надо сказать, быстро и профессионально. И я совсем не хочу знать, откуда у него такой навык в связывании людей.

— Отпусти, гад! Пусти!

Я рычу, мотаю головой, потому что он хочет меня поцеловать, а я не хочу ему этого позволять.

Прекрасно знаю, если поцелует, тут я и погибну. И ни о каком сопротивлении речи больше не пойдет.

— Не дергайся, Ольк…

Ему, наконец, надоедает ловить мои губы, и он просто фиксирует подбородок пальцами, заставляя смотреть в глаза. И это тоже гибель. Потому что сопротивляться становится невозможно. И я уже даже забываю, из-за чего, собственно, мы поругались.

Дергаю руками, вцепляюсь в ремень пальцами. Хоть какая-то определённость.

— Я не изменял тебе, и не изменю никогда, дура. Я же люблю тебя. Это просто случайность. Глупость.

Он говорит убедительно и спокойно. Но вот взгляд у него совсем не спокоен. И чувствуется, что ему очень даже нравится происходящее. Нравится моя беспомощность, мое сопротивление. Его заводит моя непокорность.

И неожиданно я начинаю подыгрывать ему.

Просто потому, что меня саму это все заводит.

21. Примерно девятнадцать лет назад

— Пусти, — рычу ему в губы, борясь с желанием вцепиться в них зубами. Нет, не сегодня. Чувствую на подсознательном уровне, что сегодня солирует он. Он — хищник. Я его разозлила, чуть не прибила сковородкой, а потом разделочной доской.

— Пущу. — Соглашается он, и я в этот момент даже разочарование испытываю. Пустит? Просто так, да? Но потом он добавляет, — после.

И дергает на мне полы халатика. Грубо и жестко. Так, что пуговки летят по комнате.

У меня синхронно с его движением шарахает тяжелой болью в низ живота, так тягуче и жестоко, что хочется кричать. Но терплю. Сжимаю зубы. Дергаю руками. Выгибаюсь, зная, как это выглядит.

Он замирает, разглядывая белье.

Да, Олег, я тебя ждала. Оценил?

Судя по резкому выдоху, очень даже оценил.

Наклоняется, целует в шею. Не целует, прикусывает. Я отворачиваюсь, сдерживаю стон. Я не должна показывать, что мне нравится. Я же злюсь!

Но, когда он, оторвавшись от моей шеи, опять поднимается и, глядя в глаза, дергает полоску трусиков, сразу проводя пальцами по промежности, мокрой, разумеется, я не могу не выдать реакции. Дышу, часто и жадно глотая воздух, так, что он только глаза сужает. Смотрит на свои мокрые пальцы.

— Плохая девочка какая, а? Хочешь, чтоб я тебя трахнул?

— Пошел к черту!

Он облизывает пальцы. Усмехается, когда от этой картины я непроизвольно провожу языком по губам.

— Кошка маленькая. Хочешь грязную игру?

— Отвали! Гад! Изменщик!

Я не могу отвести от него взгляд. Он не отпускает. Коленом раздвигает мне ноги шире, нарочито небрежно. Дергает молнию на джинсах. Я смотрю. Наверно, рот приоткрыла, потому что он опять говорит своим невозможно хриплым низким голосом:

— Надо бы тебя проучить, да? Чтоб сковородками не швырялась? И гадости не говорила?

Он демонстративно пошло и медленно проводит пальцами по члену вверх и вниз, словно раздумывает, что со мной дальше делать. А я замираю, понимая, на что он намекает.

Я уже не новичок в сексе (благодаря ему!), и минет тоже пробовала делать. Правда, без особого успеха, но Олегу понравилось, кажется. Но тогда я сама все контролировала, а тут…