Шипы и розы

И вдруг однажды, вернувшись домой, она застает такую картину: папа с дочкой играет… в удочки. Да, да. Играет в рыбалку. Сидят они оба на диване, у каждого в руке по прутику с леской и крючком из булавки. Сидят и ловят целлулоидных карпов.

Алена Петровна готова была взорваться, но нашла силы, сдержалась. У нее была надежда, что все это просто игра. Она даже пошутить пыталась:

— Ну как, клюет?

— Нет, Аленушка, плохо. Как в бочке, ловим. Битый час сидим и ни одной поклевки не видели. Нет жора. Но ты не огорчайся, милая. Завтра я собираюсь поехать в Хлебниково. Говорят, там хорошо плотва пошла.

Алена Петровна ахнула про себя и прислонилась к дверному косяку: она поняла, что муж не шутит.

На другой день Федор Иванович принес домой все, что положено иметь хорошему рыболову-любителю для зимней ловли.

— Ты, дорогуша, освободи мне один ящик в шкафу, — сказал он таким тоном, точно и не замечал, что супруга стоит уже одной ногой в обмороке.

Ничего не помогло на этот раз Алене Петровне. Никакие уговоры не оказывали действия. Федор Иванович только усмехался, слушая супругу, а она от этого теряла всякое самообладание.

Выслушал Федор Иванович ее страстную речь, обнял и усадил на диван.

— Вот теперь мне понятно, Аленушка, почему на войне на меня не производили никакого впечатления психические атаки. Закалка была… От тебя получил. Подожди, не сердись — это шутка. А насчет авторитета ты не бойся. Его теперь трудно подорвать…

Тут поняла Алена Петровна, что все ее старания пошли прахом. Все надо было начинать сначала. Она не согласилась, что Федин авторитет в полной безопасности. Однако в характере супруга произошли такие изменения, что теперь требовалась совершенно другая тактика.

Долге думала Алена Петровна, пока у нее не созрел подходящий план. Он был прост. Она решила как-нибудь отправиться следом за мужем на лед и там всенародно высмеять его, пристыдить. Конечно, она не собиралась шуметь, она только собиралась довести до сведения всех, что рядом с ними занимается пустяками майор, человек, командовавший на фронте полком…

И вот сидим мы как-то в морозный денек на Москве-реке, все наше внимание на поплавках сосредоточено, и не видим, какая опасность надвигается на нашего уважаемого Федора Ивановича.

Подошла к нам Алена Петровна совершенно незаметно, — следовательно, у нее были все преимущества для нападения. Но она не напала. Весь ее план, так хорошо продуманный в деталях, сразу же рухнул. Она не предусмотрела одного — состава аудитории: рядом с мужем-майором сидел его генерал, а чуть поодаль — два знакомых полковника и директор той школы, в которой Федор Иванович преподавал до войны литературу.

Для составления нового плана у Алены Петровны не было времени, ретироваться было поздно: Федор Иванович ее уже заметил — пришлось Алене Петровне изобразить на лице улыбку и сказать как ни в чем не бывало:

— Здравствуйте… Пришла посмотреть: может быть, вас тут медом кормят, что вы не сидите дома в такой мороз.

— Ну что ж, удачно день выбрала. Хорошо берет. Вот смотри, сколько поймал. — Федор Иванович раскрыл чемодан и показал улов.

— Подумайте, сколько на белом свете глупой рыбы водится… — натянуто засмеялась Алена Петровна.

— Ну нет, — пробасил генерал, — не говорите. Не такая уж она глупая. Про ее повадки целые тома написаны. Но день сегодня действительно удачный. Пожалуй, до вечера мы по полному чемодану наловим.

— Вы собираетесь ловить до самого вечера? В такой мороз?

— О, когда клюет, мороза не замечаешь, Алена Петровна! А вы хорошо сделали, что навестили нас: пойдете домой, захватите свеженькой рыбки, поджарите к нашему приходу. А мы по дороге зайдем в гастроном… Вы простите, что я сам напрашиваюсь к вам в гости…

— Что вы, что вы, Сергей Никифорович… Я буду очень рада.

Видно, снова подошла стая плотвы: у всех начало брать. Алена Петровна, очень смущенная оборотом дела, стояла и растерянно глядела по сторонам, словно проверяя, догадался ли кто, зачем она сюда пришла. Но все были заняты ловлей, и никто не обращал на нее внимания. А на самом деле и я, и Федор Иванович украдкой следили за ней.

Постепенно Алена Петровна успокоилась, и во взгляде у нее появилось какое-то снисходительное любопытство. А через полчаса я просто не узнавал своей соседки. Она переживала каждую поклевку.

Плотва брала так хорошо, что Федор Иванович ловил только на одну удочку — вторая лежала у соседней лунки.

— Что же ты эту не вытаскиваешь? Смотри, как пробка пляшет!.. — не выдержав, сказала Алена Петровна.

— С одной не управлюсь, Аленушка. А ты возьми и вытащи сама, — предложил Федор Иванович.

Алена Петровна замялась.

— Да, оборвется — ругать будешь…

— Тащи! Не оборвется!

Алена Петровна воровато оглянулась, не смотрит ли кто, наклонилась и взяла удочку… Мне кажется, что этот момент и следует считать поворотным во взглядах моей уважаемой соседки на рыбную ловлю.

Плотва попалась ей, как на грех, крупная. Алена Петровна засуетилась. Не зная, как перехватывать леску, она просто поднимала удочку над лункой. Ей пришлось привстать на носки, но рыба оставалась подо льдом.