Шипы и розы

— Блесны при мне, — ответил тот, похлопав себя по карману. — Я вот думаю: не заправиться ли нам перед началом?

— Как хотите. Дело хозяйское, — Толя достал чемоданчик с закуской. Тут же был извлечен термос и бутылка со «Столичной».

Василий Петрович выпил и со смаком понюхал черную корочку. Достал папиросу и зажигалку в виде женской головки в кокетливом колпачке. Закурил.

Толя принес лодку, спустил в воду, помог забраться Василию Петровичу. Они сидели на дне ее, словно в корыте, гребя куцыми широколапыми веслами.

— Подрули-ка к тому мужичку.

Рыбачок в плоскодонке в это время подцепил багориком довольно крупную щуку.

— Ишь, чертяка, наверно, знает щучьи ямы.

— Точно, — согласился Толя.

Они подгребли совсем близко. Мужичок бросил щуку на дно лодки и выпрямился.

Василий Петрович общительно, по-свойски крикнул:

— Ну как? Берет? — и прибавил соленое словцо.

— Угу, — коротко ответил рыбачок и, отвернувшись, шагнул на корму.

Несмотря на плотную коренастую фигуру, он легко развернулся и сделал ловкий бросок. Блесна просвистела в туманном воздухе и упала на середине реки. По воде пошли круги. Мужичок немного подождал и начал подматывать леску. Он крутил катушку не спеша, то замедляя, то убыстряя ход блесны.

— Ты, видно, здесь все добычливые места знаешь?..

Василий Петрович выжидающе посмотрел на рыбачка, но тот даже не обернулся.

— Не понимает. Вы ему напрямик, без тонкостей, — шепнул Толя.

Василий Петрович громко сказал:

— Послушай, уважаемый, ты бы тово… — Он снова ввернул крепкое словцо. — Переменил бы позицию, а? Мало ли других хороших мест! А мы в долгу не останемся. — И вытащил из кармана бутылку столичной, в которой еще была добрая половина. — Вот, выпей за наше здоровье!

Мужичок покрутил последние метры лески и снова далеко забросил блесну.

— Серость! — вздохнул Василий Петрович. — Приезжают гости из центра, а ты… Должен бы иметь уважение.

Рыбачок взглянул на Василия Петровича, как-то уничтожающе усмехнулся и, снова повернувшись спиной, взмахнул удилищем.

Василий Петрович налился краской.

— Не очень-то задом поворачивайся. Пора бы уже научиться культурному обращению.

— К нему всей душой, а он всей спиной, — вставил Толя.

— Черт с тобой, оставайся, лешак упрямый! Давай-ка, Толя, закрепляйся вон тут левее. Мы ему сейчас дадим жизни. Здесь места некупленные.

Василий Петрович размахнулся и пустил блесну в сторону рыболова. Она пролетела почти над его головой и упала возле лодки.

Мужичок удивленно обернулся, но ничего не сказал и продолжал заниматься своим делом.

Василий Петрович развеселился, подмотал леску и сделал еще заброс. Блесна опять пролетела недалеко от головы рыбачка и упала совсем близко от его лодки.

— В глаз бы не попасть, — робко заметил Толя. В третий раз блесна легла прямо в лодку. Василий Петрович повернул катушку, но леска не шла.

Он с досадой выругался.

— Зацепилась. Ну теперь считай — пропала. Отрежет, дьявол, конечно. А блесна дорогая. Ему, деревенщине, такие и не снились.

Мужичок возился со своим спиннингом и словно не обращал внимания на чужую блесну, которая вонзилась в борт.

— Эй, ты! Черт тебя дери! Режь, что ли, скорее! — крикнул Василий Петрович.

Мужичок наклонился, и освобожденная леска легко пошла на катушку.

— Смотри, пожалуйста, не отрезал! Испугался. Гляди, гляди, отъезжает. Давно бы так!

Мужичок налег на весла.

Василий Петрович снова забросил блесну, потом еще и еще, но поклевок не было. Толя сидел на веслах и старался держать лодку в равновесии, что было довольно трудно при грузных движениях соседа. Наконец тот вытер мокрый лоб и вздохнул.

— Ну что ж, давай для поддержания сил… — Он посмотрел бутылку на свет и отпил прямо из горлышка.

Через полчаса они, оба разгоряченные, что-то громко объясняли друг другу, не слушая и перебивая.

У Василия Петровича уже два раза получался парик, два раза Толя распутывал его. А в третий леска так перекрутилась, что уже никак нельзя было найти ни конца, ни начала петель. Василий Петрович размахивал руками, посылая в тартарары погоду и рыбалку. И ни тот, ни другой не мог бы ответить, как случилось все последующее. Кажется, Василий Петрович попытался зачем-то встать… Резиновая лодка как-то вильнула, а сам он тяжело шлепнулся в реку.

Мужичок-рыбачок, снимая с крючка щуку, услышал крики. Когда он подъехал, Василий Петрович барахтался, пытаясь ухватиться за надувной борт лодки, — она уже изрядно набрала воды. Бледный, перепуганный Толя тщетно пытался втащить своего патрона, но упругая резина ускользала из-под рук тонущего.

Рыбачок не растерялся. Он спокойно сгреб Василия Петровича за воротник куртки и подтянул к своей лодке. Утопающий судорожно вцепился в деревянный борт и, почувствовав под руками нечто устойчивое, вдруг обрел уверенность.

— Ну влезайте, влезайте! — командовал мужичок, налегая для равновесия на другой борт. — Заносите ногу!

Когда он привез на берег обоих незадачливых рыболовов, из тучи посыпался мелкий частый снежок.

— Все! — мрачно сказал Василий Петрович. — Теперь воспаление легких обеспечено.

С его куртки и брюк текла вода и при каждом шаге чмокала в сапогах.