Шипы молчания (прогонка)

Ах да, близнецы. Тиран и Киран. Дикие ирландские бандиты, которые, в отличие от своего старшего брата, были безрассудными. Ходили слухи, что у них, как правило, есть нечто общее, кроме ДНК, если вы уловили мою мысль.

Вероятно, пройдет некоторое время, прежде чем мы увидим Луку ДиМауро, особенно после его ссоры с Энрико. И к лучшему, что его здесь не было. Нам не нужна была война и внутри организации, и Лука и Энрико это понимали.

— Хорошо, тогда начнем, — объявил Амон. «Мне нужно попасть в одно из моих казино».

Все в преступном мире вели нелегальный бизнес наряду с легальным. Это позволило нам самим отмывать деньги. А когда нам стало слишком много этого, мы использовали Лучано Витале. Энрико Маркетти управлял своей империей моды наряду со своей криминальной. Джованни Агости управлял бизнесом своего дяди в Италии и унаследовал недвижимость в Сорренто и на побережье Амальфи. Потом был Ромеро, которому принадлежала Венеция и окрестности. У ДиМауро была территория Сицилии, а у меня — Триест и его окрестности. Амон из-за своей незаконности не мог унаследовать какую-либо территорию, но он всегда правил вместе со мной.

Мой взгляд остановился на Константине, когда мы все сложили оружие в корзину у двери. За пределами входа огнестрельного оружия не было. Хотя я подозревал, что мы все держим при себе какое-то оружие. У меня был нож. У Амона тоже был клинок.

Как только мы вошли в главную зону, мы сели.

Я почти ожидал, что где-то на заднем плане раздастся барабанная дробь.

«Последний вопрос, которым мы занимаемся, — это София Волкова», — объявил Маркетти, начиная дискуссию. «Ходят слухи, что у нее есть список внебрачных детей влиятельных людей преступного мира. Некоторые из них сидят сегодня за этим столом».

«Кто-то становился странным вне брака?» Тиран был невозмутим, его взгляд скользил по столу.

Я хихикнула, когда Эйден бросил на своего младшего брата взгляд, который мог убить.

«Я почти уверен, что у каждого женатого мужчины, сидевшего за этим столом, были проблемы с неверностью. Мы все знаем, что это сделал мой отец. Я переключил свое внимание на Ромеро. «В настоящее время ты единственный старик, хотя и вдовец, сидящий здесь, так скажи нам, Ромеро, есть ли у тебя внебрачные дети, бродящие по этому миру?»

Его лицо покраснело, руки сжались в кулаки на столе. Было ясно, что он хотел бы меня ударить.

«Помимо внебрачных детей, — вмешался Константин, — Софья Волкова утверждает, что знает личности каждого члена Омерты. Поэтому вместо ссор нам нужно найти способ устранить эту женщину».

Вот только Софью Волкову всегда было трудно поймать. Она была скользкой, как угорь.

«Так каков план? У нас он вообще есть?»

«У нас есть связь Амона с якудза», — невозмутимо заявил Константин. Его взгляд переместился на Амона, сидевшего рядом со мной. — Мы знаем, встретится ли она с твоим кузеном и когда?

"Нет." Амон обычно не был разговорчивым. Он стал еще меньше после разрыва с Рейной.

После долгих разговоров мы наконец завершили нашу встречу. И, сюрприз-сюрприз, мы не добились ничего, кроме того, что я был приведен к присяге как глава семьи.

Ромеро остановил меня на выходе, и я внутренне застонала.

— Данте, ты уладил дела своего отца?

«Мы все еще проходим через все это».

Он кивнул. — Мне нужно поговорить, когда ты будешь готов.

Прежде чем ответить, я обменялся мимолетным взглядом с братом. — Хорошо, я буду на связи.

За миллион лет я даже не смог бы понять эту тему.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

ДАНТЕ

А

часы тикали. Лед звенел в стакане. Окна запотели.

За последнюю неделю температура в Триесте резко упала, а январь стал одним из самых жестоких месяцев, которые Италия видела за последнее десятилетие.

Прошла неделя с момента звонка Ромеро, и теперь он сидел напротив меня за столом, занимая стул перед ним, а в воздухе висел сигарный дым. Безвременная смерть отца нарушила оба их плана. Похоже, несколько лет назад они заключили брак между моей женщиной и Амоном. Моя женщина! Как, черт возьми, они смеют обещать ее кому-либо, кроме меня?

К счастью, что-то произошло, и была внесена поправка, изменившая имя в соглашении на Рейна.

Амон и Рейна были бы хороши. Мы с Фениксом были бы еще лучше.

От Ромеро исходило определенное отвращение. Я не нравился этому ублюдку, и это чувство было взаимным. Нелюбовь к нему вызывала у меня не что-то одно, а сочетание множества вещей: его слабость, его некомпетентность, его предательство по отношению к женщине, которая меня вырастила, тот факт, что он не застрелил моего отца, когда мы были детьми. Список можно продолжать и продолжать.

Да, мои обиды остались.

Он мог бы покончить с моим отцом, когда его девочки разбили ту древнюю вазу во время той дурацкой вечеринки много лет назад, но вместо этого он выбрал большую дорогу. Подонок! Он оставил нас страдать от жестокости Анджело Леоне еще десять лет.

Я откинулся назад, положив локоть на подлокотник, ожидая, пока он заговорит. После встречи в Омерте он обращался к нам дважды, и теперь я знала причину его беспокойства. Ну, возможных причин может быть только две.