Ширма

Подходит к ширме, открывает ее. За ширмой на длинной скамейке сидят в ряд Гаврилыч, Гнус и Родионов в плаще и шляпе. Перед ними на кушетке лежит Адочка. Гнус и Гаврилыч увлеченно поливают ее чем-то из разной посуды, Адочка лежит вся перепачканная и счастливая. Соня обреченно опускается на стул, Подросток беззвучно смеется.

Гаврилыч (плеснув что-то красно-бурое из стакана на Адочку). Рыба!

Гнус (хихикая и сладострастно облизываясь, поливает грязью). Чирва!

Родионов (демонстративно скрестив руки на груди). Ширма!

Адочка игриво поворачивается на другую сторону, подставляя еще неизмазанный бок.

Соня (неуверенно). Наверное, нужно почистить...

Адочка. Да что вы! Я утром проснусь чистенькая, такая чистенькая! Словно и не было ничего. (неожиданно) А вы?

Соня (испуганно). Я? Это зависит... Это зависит...

Гаврилыч (строго). Спящая, не юли и прямо отвечай на поставленные вопросы.

Соня. Да, но при чем здесь я?

Родионов сочувственно вздыхает.

Гнус. Ха! Она прикидывается, она нарочно запутывает нас. Я ее сразу раскусил. Я, знаете ли, вор, подлец и трус. Да-да! Аплодисментов не нужно.

Адочка (уточняя). Еще альфонс и паразит.

Гнус. Да-да! Чуть не забыл, спасибо.

Родионов. Вот видишь, Соня, он человек компетентный. Будь умницей, ну ради меня, не притворяйся.

Адочка. Мы все ваши враги, мы все вас поймем.

Соня. Но что происходит? Очень странно. Мне нечего сказать. Родик, ты же меня знаешь, мне совсем нечего сказать этим людям. Есть только ты, но разве можешь ты хоть в чем-то упрекнуть меня?

Гаврилыч. Ну если только ОН, тогда ответь мне, что МЫ здесь делаем. Как будто нам всем нечем заняться.

Адочка. Да-да! Вы мне все удовольствие портите.

Гнус. Удовольствие! Удовольствие! Какое удовольствие не притворяться!

Гнусненько заходится счастливым смехом. Швыряет в Соню грязью

из стакана. Попадает на платье.

Соня. Родик! Он полил меня грязью. Мое платье... Скажи ему что-нибудь!

Родионов. Сказать по правде, мне твое платье до смерти надоело. Надень что-нибудь другое, должно же быть у тебя что-нибудь другое. Ты и выглядишь в нем неопрятно и вообще... цветы завяли.

Адочка. У нее есть белый халат, я знаю.

Подросток подходит к Соне и чистит ее платье от грязи.

Гаврилыч (встревоженно). Почему он ее защищает?

Гнус. Эй, ты, пацан! Отойди, не мешай! А то я сделаю тебе какую-то глобальную гадость.

Гаврилыч. Пош-шел! Щенок!

Подросток и Соня проникновенно глядят друг на друга. Почистив платье, Подросток возвращается на свое прежнее место у двери и курит кальян.

Адочка. Молчит все время, паршивец, словно что-то знает.

Родионов. Соничка, ты на меня не сердишься? Ты же меня не променяешь на этого? Я здесь... я с ними... это просто какое-то недоразумение... ошибка... бред...

Соня (Родионову, доверчиво) Ничего, это просто страшный сон, может, я не на том боку лежу или у меня затекла нога, а может, компания под окном ругается. Окно-то открыто. Так что ты здесь ни причем, не волнуйся.

Родионов (успокоенно) Да, но все-таки...

Гнус. Что-то я ему не доверяю, лицо у него больно хорошее.

Адочка. Гнусик, спокойно, - это только на твоём лице всё написано, без прикрас. Не все ведь такие простаки, уж я-то знаю.

Родионов (Соне) Не обращай внимания, лапочка. На самом деле я не такой, я с тобой.

Шлет ей воздушный поцелуй, Соня благодарно ловит его, но вместо этого раздается звук пощечины, и Соня от боли и неожиданности долго держится за щеку.

Адочка. Может, вызвать скорую? У нее нездоровый вид. Почему вы не подкрашиваете волосы? Это неприлично.

Соня. Я подкрашиваю. Подкрашиваю в золотистый махагон.

Гаврилыч (подозрительно).Ма- ха-гон?

Гнус. Хамагон!

Адочка. Махагон-махагон-махагон.

Гнус. Ха-ха!

Глубокомысленная пауза.

Гаврилыч. Мне весь этот махагон определенно не нравится.