Широки врата

Ланни зашел к Труди. Это был конец необычно жаркого дня, и он пригласил ее на автомобильную прогулку. Они прошли пешком несколько кварталов от ее дома туда, где он припарковал свой автомобиль. Он выехал из города на юго-запад, мимо Версаля и в сторону Шато де Брюин. Он рассказал о французской леди, которая была его amie в течение шести или семи лет, и многому его научила. Он рассказал о муже Мари, который стал другом Ланни и Робби, и о двух сыновьях, за которыми Ланни было поручено присматривать. Не так много он мог сделать, и поэтому они стали французскими фашистами, и он должен был играть роль перед ними.

«Ланни, как вы можете поддерживать эту игру?» — воскликнула женщина.

Он ответил: «Я делал это так много лет, что это стало моей второй натурой. Я как актер, который играет Яго в течение двух с половиной часов вечера, а остальное время играет Ромео или Меркуцио, или меланхоличного Жака, или волшебника Просперо[153], или кого-то, находящегося в собственном воображении актера».

«Я забыла большинство из этих персонажей», — призналась Труди. — «Время, когда я ходила в театр, мне кажется из другой жизни».

«Я только что был на представлении странной драмы», — сказал он ей. — «Тот, кто или что это такое, что работает в подсознании мадам, пытается переплюнуть Шекспира».

Он описал ей древний монастырь на заросшем пальмами берегу горячей и влажной земли, фантастическую теологию и ритуал, которыми пользовались эти почти черные арийцы около двадцати четырех столетий. «Я не мог найти ни одного упоминания об этом острове», — сказал он. — «Это может быть какое-то небольшое место на реке или в гавани, или это может быть вымышленным, как многочисленные преисподние со сложными ужасами, из которых мой отчим составил список».

Он повторил некоторые из этих фантастических описаний, а женщина воскликнула: «Откуда, как вы думаете, берутся такие кошмары?»

— Из непонимания и страха. Первобытные люди не знали много о мире, в котором жили, и я думаю, что они знали еще меньше о себе. У них не было никакой возможности отличить реальность от фантазии. И когда один из них видел сон, то как он мог узнать, действительно ли он встречался с ангелами, демонами, прекрасными гуриями, или богами с двумя головами или шестью руками или с чем ещё?

— Но где же мадам могла получить весь этот буддийский реквизит?

— Парсифаль бесконечно читал мистическую литературу, и он, возможно, прочитал о буддийских монастырях и преисподних и забыл о них, как он забыл, что он когда-то встретил Люди в Берлине.

«Люди?» — воскликнула женщина.

— Я веду к этому. Люди выбрал эту странную мешанину, в которой снова показал себя.

Он рассказал соответствующую часть этой истории, и женщина слушала с нарушенным душевным равновесием. «Ланни!» — воскликнула она. — «Вы не могли выдумать такую историю?»

«Для вас это естественно, чтобы так спросить», — улыбнулся он. — «Но я уверяю вас, если я не могу получить должным образом чего-нибудь в этом мире, то я могу обойтись без этого».

— Я знаю, но вы могли придумать это для моего же блага, чтобы остановить моё ожидание Люди.

— Я считаю вас взрослой. Вы сами будете выбирать свою судьбу, а также вы сами сделаете выводы о паранормальных явлениях. Я рассказываю вам, что случилось, но я не могу сказать вам, почему и как. Я, конечно, всегда держу в мыслях Люди, и у меня есть свои представления о нем. Возможно, что мои мысли о нём попали в сознание монаха или в грезы моего отчима о монахе. Дело в том, что наше сознание, по всей видимости, смешалось вместе, или, во всяком случае, попало друг в друга, оно взорвалось и его фрагменты попали в мысли друг друга. Я не знаю, что это такое, но я, конечно, хочу, чтобы учёные разобрались в этом и рассказали мне.

VI

Они говорили о жертве нацистов и о его вероятной судьбе, и о жене или вдове жертвы и о ее будущем. Труди снова сказала, что она не может заставить себя поверить, что Люди был мертв, и встретить то горе, если она поверит. Ланни возразил: «Вы думаете, что вы не можете смотреть правде в глаза. Но каждый день вы наблюдаете факты. Обычное горе проходит со временем. Я знаю, потому что испытал это в случае с Мари. Я не знал, как жить дальше без нее, но я научился. В вашем случае неопределенность может длиться вечно. Вы продлеваете свое горе каждый день и так калечите всю свою жизнь. Я думаю, вы должны спросить себя, хотел бы Люди вам такой жизни».

— Вероятно, он бы не хотел, Ланни, но что же мне делать? Предположим, я поверю, что он умер, а потом в один прекрасный день он вернётся?

— Есть хорошо известная поэма Теннисона. Энох Арден посмотрел в окно и увидел счастье своей жены, и ушел, чтобы не беспокоить её.

— Да, но если Люди заболеет и будет нуждаться во мне. Он будет не в состоянии так же, как Фредди Робин, уйти.

— Люди не викторианский моряк, а разумный современный человек. Он не должен ожидать, что вы искалечите свою жизнь при таком малом шансе, ведь он понимает, что вы знаете всё об нацистских извергах, и сколько товарищей они замучили до смерти и бросили в песчаные карьеры.