Широкий Дол

– Нет, мисс Лейси, на это я никак не могу согласиться. Возможно, теперь среди молодых дам стало даже модным каждую ночь принимать нечто подобное, но и вы, и все прочие молодые дамы забываете, что это отнюдь не стакан горячего молока с медом, выпитый на ночь, а лекарство, причем лекарство, в основе которого опасный наркотик. Это сильнодействующее средство, мисс Лейси; и к нему может возникнуть привыкание. Вам ведь не придет в голову каждый вечер в течение недели выпивать стакан бренди? Однако вы готовы выпить за неделю целый пузырек настойки опия. Вы должны понять: я дал его вам в момент сильного нервного истощения, дабы вас успокоить. Это всего лишь временное средство. Его нельзя принимать постоянно. Вы обладаете сильным и прямым характером, мисс Лейси, и, на мой взгляд, ваша нервная система вполне восстановилась; теперь вы сами должны найти способ, чтобы разрешить ваши сомнения и опасения или попросту их уничтожить. А бежать от решения этой проблемы с помощью опия не годится.

Он оказался даже слишком проницательным для такого молодого человека, и я, почувствовав, что это опасно, поспешила закрыть данную тему. Впрочем, точка зрения доктора МакЭндрю на применение настойки опия не имела для меня никакого значения. Нужен был куда более сильный человек, чем Джон МакЭндрю, чтобы заставить меня свернуть с намеченного пути, и я за всю свою жизнь знала только двоих таких людей: одного принесли домой мертвым на носилках, и конь его, прихрамывая, шел сзади, а второго я сама бросила в темноте, сочтя мертвым. И пусть лучше никто не пытается снова мне перечить или пытаться управлять мною!

Но доктор МакЭндрю был не из тех, кто вежливо прекращает разговор на ту или иную тему, если сам он еще не до конца высказался. Он очень внимательно и очень ласково посмотрел на меня и сказал:

– Мисс Лейси, я помог вам избавиться от внезапного недуга, но, возможно, вам кажется, что я слишком молод и не обладаю должным врачебным опытом, чтобы иметь право о чем-то судить. И все же я очень прошу вас: доверьтесь мне, послушайтесь моего совета.

Я так уставилась на него, что его бледное лицо северянина вспыхнуло ярким румянцем; у него даже уши порозовели от смущения, но бледные голубые глаза смотрели спокойно, с искренней уверенностью.

– Вас по-прежнему что-то гнетет, – неторопливо продолжал он. – Возможно, вы это просто себе вообразили, а может быть, это нечто вполне реальное, но что бы это ни было, я настоятельно прошу вас повернуться к этой опасности лицом и постараться преодолеть ее. Что бы вам ни угрожало, не забывайте, что у вас есть любящая семья, а также, уверен, немало друзей. Вам не нужно страдать в одиночку, не нужно ничего бояться. Скажите, если я в чем-то не прав, упрекните, если я излишне настойчив, но я уверен, что правильно поставил диагноз и назначил лечение. Я уверен, что вы по-прежнему чего-то боитесь, и вам никогда не избавиться от этого страха, пока вы не повернетесь к нему лицом и не уничтожите его.

Хотя день был теплый и наша гостиная была прямо-таки залита солнечным светом, меня вдруг охватил озноб. Я даже шаль на плечи накинула. Повернуться лицом к моему страху означало повернуться лицом к тому жуткому образу – Ральф верхом на огромном черном коне – и увидеть, как меняется выражение лица моего бывшего любовника от чувственной улыбки самоуверенного выскочки до гримасы попрошайки, изгоя, ни для чего не годного калеки. Нет! Я, как всегда, мысленно отшатнулась от подобной идеи.

– Вы ошибаетесь, доктор МакЭндрю, – негромко сказала я, потупив свои раскосые, эльфийские глаза, чтобы он не заметил, как они потемнели от страха. – Благодарю вас за доброту и заботу, но я ничего не боюсь. Просто я до сих пор оплакиваю своего любимого отца и еще не совсем пришла в себя от пережитого тогда потрясения.

Лицо молодого врача вновь вспыхнуло румянцем. Он подтянул к себе свой саквояж и открыл его.

– Я даю вам это, хотя считаю, что поступаю неправильно, – сказал он, и в ладони у меня оказался маленький пузырек настойки опия. – Это поможет вам спать спокойно, но вы непременно должны соблюдать умеренность. Не более двух капель на ночь и ни одной в течение дня. Надеюсь, так вам будет легче пережить сложный период, связанный с женитьбой вашего брата и вашей подготовкой к путешествию. Как только вы покинете Англию, вам следует отказаться от приема этого лекарства.

– Вдали отсюда оно мне и не понадобится, – заверила я его.

– Вот как? – сказал он, как-то слишком быстро уловив суть проблемы, чем снова нарушил мое спокойствие. – Значит, ваши тревоги, точно призраки, не могут пересекать водные преграды?

Мне вновь пришлось опустить глаза. Этого молодого врача явно хорошо учили: он мгновенно все подмечал и быстро делал соответствующие выводы.

– Просто там будет много нового – и люди, и окрестности, – вот мои прежние тревоги и забудутся, – спокойно пояснила я.

– Ну, хорошо. Больше никаких вопросов я вам задавать не стану, – сказал он и встал, собираясь уходить.