Широты тягот

— Да он и одной слезинки не стоит, — говорит Тапа, проходя мимо. Девушка изумленно оборачивается. — Никто не стоит.

Уж эти изнеженные дохляки — точно. Вчера вечером Тапа зашел в модный бар с живой музыкой. Хотя сам бар занимал второй этаж, параллельная вселенная начиналась еще с лестницы. Сотни людей в переполненном зале пили, курили и слушали группу из худых длинноволосых парней в тесных джинсах. Мужчин с голосами и повадками девчонок-подростков.

Тапа минует бесстыжую халабуду, именующую себя “стоматологической клиникой”. Протезы, которыми забита витрина, — оракулы. Завидные наборы из всех тридцати двух штук, отдельные челюсти, бесцветные коронки, мятно-зеленые и ядовито-розовые формы для отливки тараторят, как обезумевшие призраки. Это будет не потоп, не торнадо и не землетрясение, а всё сразу. Катастрофа поглотит всю наличную жизнь и выплюнет новых особей. Лишенные зубов и пастей, они примутся искать себе среди руин уцелевший комплект, хотя бы плохонький. Тапа ускоряет шаг. “Трус!” — кричат они ему вслед. “Смотрите, беззубый пошел!” — глумятся они.

К счастью, эти голоса вскоре заглушает приятное журчание. Оно приводит Тапу к дверям японского ресторана. Уютный фэншуйский каскадик навевает образы лотосовых прудов, мерцающих золотом. Даже пластиковые вишенки в цвету, и те дышат безмятежностью.

Восхищаясь этим фальшивым мирком, Тапа слышит впереди тихий женский голос. “Тамель”, — говорит женщина своему мужу. Впрочем, Тапа не уверен, что это ее муж: с белыми никогда не разберешь, ведь они трогают незнакомцев и переводчиков, как своих любимых. Вцепившись в локоть спутника, женщина придвигается ближе, чтобы перекричать шум толпы. “Тамель, — громко повторяет она. — Как название французских духов, правда?”

Тапа усмехается.

Однажды офицер-бирманец заказал ему в качестве взятки французские духи для своей возлюбленной. Это случилось еще до того, как через китайскую границу хлынули поддельные “Шанели” и “Диоры”, так что достать можно было только настоящие. Пузырек ручной работы пролежал у Тапы полтора месяца, а потом он открыл его, чтобы вдохнуть хранящуюся внутри драгоценную тайну. Запах был тоньше и сложнее, чем у цветов и ароматических палочек.

Вечером, сидя в танцбаре, Тапа возвращается мыслями к той женщине. Льнущая к другому, но застрявшая в лабиринте его ума, она вызывает у него раздражение. Ей удалось увидеть то, чего он все это время не замечал. Тамель — такой же символ поддельного соблазна, как и “Шанель”.[40]

Тапа пришел в танцбар поздно. С некоторых пор он стал избегать таких мест. Когда-то он не жалел на развлечения и секс ни денег, ни времени. Но теперь фальшивый мир потерял над ним власть.

Что-то неожиданно переломилось в его душе, когда он остановился в деревне мишми на границе. Старейшина деревни был его другом, и в доме его внука он нашел снимок, который давным-давно там оставил. После целых десятилетий амнезии похороненный миг вернулся к нему с непосредственностью вчерашнего дня и определенностью сегодняшнего. Тапа совершенно бросил пить. А наркотики он и так никогда особенно не любил — ему не требовались химикаты, чтобы видеть галлюцинации.

Если бы снимок менялся как человек, сейчас он стал бы уже взрослым. Сирота, выживший под многими крышами, полный решимости доказать, что на свете существует больше красоты и надежды, чем могут вместить наши сердца.

В Тамеле чары этого снимка только усилились. Сидя в танцбарах абсолютно трезвым, Тапа переживает не кризис морали, а кризис воображения. Хотя девушка кружится, надувает губки и притворяется, что смотрит ему в глаза, на самом деле она поглядывает на себя в зеркало. Искусственный дым — не горный туман, а душ с потолка — не дождь. Стробоскоп мигает так рьяно, что может вызвать припадок. Когда грянет катастрофа, эта танцовщица будет торговаться с клиентом в одной из задних комнат. Рухнувшая на них стена убьет мужчину со спущенными штанами. Девушка останется невредимой, угодив точно в раму открытого окна.

Тапа пришел сюда, чтобы угостить своего потенциального соучастника. Спустя две недели ему предстоит переправить в Индию, через ее восточную границу, партию легких наркотиков. Он еще ни разу не пользовался этим маршрутом, но уверен, что все пройдет гладко. Пакеты с товаром будут спрятаны в бараньих тушах. Транспортировка мяса — обычная практика среди кочевников, тем более накануне зимы. Да и запах таким образом хорошо маскируется.

За пачку денег можно купить услугу специалиста, но один секрет можно купить только за другой. Тапа знает цену секретам, особенно для мужчин. Однажды он видел, как некий чиновник заполз на сцену танцбара, чтобы присоединиться к нагой танцовщице под искусственным водопадом. Этот чиновник до сих пор благодарен Тапе за его молчание.

Сидящий рядом гость проводит пальцами по бедрам официантки — вверх, вниз и снова вверх. Чуть раньше она пыталась примоститься на стул к Тапе якобы для того, чтобы принять заказ. Он дал ей чаевые и попросил не мешать.