Шизофрения

— Я… я — волнуюсь, — наконец, пролепетал Иван Фомич. — Дежурный доложил, ушла, домой не возвращалась, не ночевала! А я тебе папайю утром хотел занести попробовать, а тебя нет, — скороговоркой выпалил он.

— Какую еще папайю? — удивилась она.

— Папайю. Египетскую. Ты говорила, что не ела. А я ж беспокоюсь! Я за тебя отвечаю! — извиняющимся тоном пробормотал он.

— Я не глухая! Вы не здоровались! И не надо врать! — снова попыталась ввязаться в схватку Стелла Петровна.

— Иди отсюда! — отмахнулся Иван Фомич.

Не говоря ни слова, побледневшая Стелла Петровна послушно удалилась.

«Благотворное влияние Востока», — сделала вывод Александра.

— Насчет замуж соврала, да? — ласково спросил Иван Фомич.

Александра неопределенно повела плечом.

— Так я принесу папайю? — спросил он, с отцовской нежностью глядя на блудную, но оттого еще более любимую дочь…

…За перегородкой у двери лифта, держась руками за живот, сотрясался от беззвучного хохота Зам, похожий на пузатого бога с древним именем Бэс.

* * *

—Вы с дипломатического приема? Не успели переодеться? — удивленно спросил Онуфриенко, разглядывая снизу вверх Александру, одетую в скромные белые брючки, дополненные белоснежным шелковым пиджаком, из-под которого выглядывала тончайшая черная блузка, гармонировавшая с аккуратно растрепанными волосами.

—Ага. Сначала хотела, как в детстве, в поход резиновые кеды и школьные рейтузы с растянутыми коленями надеть, да вовремя вспомнила, что постирать забыла, — отшутилась та. — Сумочку возьмите! — указала на объемистый спортивный баул, содержавший все минимально-необходимое для короткой поездки с ночевкой в неизвестное место к неизвестному Гуде. — Только поаккуратней, там много чего разбиться может.

— Как дела? У вас все в порядке? — поинтересовался Онуфриенко, бережно укладывая ценную сумку в багажник такси.

Александра неопределенно пожала плечами.

— А я послушал ситуацию утром и думаю, кто это на тонких планах меня дергает?

— Неужели я? — она сделала вид, что поразилась, хотя и вправду несколько раз сегодня вспоминала «объект исследований».

Онуфриенко понимающе улыбнулся и распахнул дверь машины…

«Такси катилось по ночному Каиру, унося ее в неизвестное…» — вспомнила Александра строчку из шпионского детектива, когда-то очень давно прочитанного в метро по дороге домой, а может, наоборот, в институт. Детектив был скорее всего паршивый. Потому что кроме этой будоражащей воображение фразы про ночной Каир и неизвестность ничего не запомнилось.

Сидящий на переднем сиденье Онуфриенко молчал. То ли завис на тонких планах, то ли вспоминал размолвку с Алиной из-за летающих фараонов или обдумывал текст покаянного письма своей пассии. В том, что они любовники, Александра почти не сомневалась. Иначе, с чего бы это Алине так ревновать и нервничать из-за того, что она с Онуфриенко знакома и что он взялся сопровождать ее в пирамиду?

«Он, конечно, необычный человек, — думала Александра, с любопытством поглядывая в окно машины, везущей ее по вечернему городу в сторону плато Гиза к пирамидам. — И, похоже, изучает меня, так же, как и я его. Наивный ловец потоков женского сознания! Женщину не то что изучить — понять невозможно. Потому что женщина — воплощение тайны! — Мысль показалась ей оригинальной, хотя немного феминистической. — Впрочем, что плохого в феминизме? Если есть женщины, которые не умеют управлять мужчинами — пусть дерутся за свои права».

Внезапный порыв ветра прошуршал песчинками по стеклам такси. Потом еще один — сильнее. И еще. Водитель поспешно закрыл окно.

— Хамасин, — обеспокоенно сообщил он пассажирам.

— Хамасин, — повторил Онуфриенко. — Не по сезону, — озадаченно сказал он и повернулся к Александре. — Хамасин не по сезону — это знак!

Заметив недоуменный взгляд Александры, пояснил:

—Мир вокруг нас полон знаков, которые надо уметь читать, чтобы выбрать правильный путь.

— Уже заблудились, Александр? — насмешливо спросила она. — Предупреждаю заранее, на меня не рассчитывайте — у меня географический кретинизм, — решила сыграть в блондинку.

— Главное, не заблудиться в самой себе, — глубокомысленно сказал Онуфриенко, — а с топографией мы справимся. Всегда ношу с собой, — похвастался он, с торжественным видом извлекая компас из кармана.

— Чтобы знать направление на Мекку для совершения намаза? — не преминула пошутить Александра. — Вы, помнится, вчера были даосом? Неужели вы так переменчивы?

— Религии — для людей, а не люди для религий, — изрек он очередной афоризм.

«Надо же, какой простой ответ на сложный вопрос», — подумала она.

Ветер стих так же внезапно, как и начался. Такси остановилось на площади, освещенной по периметру яркими фонарями.

—Приехали. Прошу на свободу! — Онуфриенко вылез из машины и с удовольствием потянулся.

Александра последовала его примеру — тоже вышла и тоже потянулась.

— Сломали что-то? — поинтересовался Онуфриенко, привлеченный легким хрустом, который издал ее выгнувшийся позвоночник.

— Не надейтесь, — буркнула она и огляделась.