Шизофрения

— Ну, пока, Кузенька, — поспешила она свернуть разговор. — Жаль, конечно, что не сможешь прилететь. Еще раз спасибо за гостиницу. Целую, — выключила мобильник и положила на столик. Тут же, словно дождавшись своей очереди, зазвонил телефон в номере.

— Доброе утро, Александра, — бодрый голос Николя излучал радость. — Какой маршрут мы выбираем сегодня? — сомнений в том, что маршрут они выбирают вместе, у Николя, похоже, не было.

— Доброе утро, Николя. Спасибо за подарок! Любуюсь с самого утра, — снова отставила руку, — и пытаюсь разгадать значение узора.

— О-о! Вы заметили! — обрадовался он. — Этот перстень у нас в семье давно. Я знаю, что он принадлежал жене брата моего дедушки Бернара — Ирэн Яковлевой. Она тоже была из России как вы.

— Так это ваша семейная реликвия? Тогда я не могу принять такой подарок.

— Мне сказали, что я его должен подарить вам, — многозначительно и торжественно сообщил граф.

— Кто сказал? Богиня Исида на тонких планах? — спросила издевательским тоном, вспомнив Сашечку.

— Вы знаете? Откуда? — чуть помедлив, ошеломленно пробормотал Николя.

— Просто… знаю… — растерянно ответила она.

* * *

— Итак, — Николя расположился на заднем сиденье автомобиля рядом с Александрой, — погода сегодня отличная, поэтому походить по Луврскому музею можно будет в другой раз. — Хотите погулять в Версале?

— Да-да! — Кларисса, которая при встрече поздоровалась суховато и сдержанно — будто была обижена на что-то, повернулась с пассажирского сиденья впереди. — В Версале — чудесно! Будто переносишься в век галантных кавалеров, прекрасных дам и любовных утех, — бросила взгляд на Александру.

— Надо же! А я именно сегодня не захватила с собой веер, — посетовала та, посмотрев на Клэр чуть насмешливо. — Но, если честно, — просительно посмотрела на Николя, — хочу в психиатрическую больницу… Сальпетриер, если это по пути, а потом — на кладбище.

— Куда-куда? — в один голос воскликнули Кларисса и Николя.

— Соскучились по работе? — задал Николя следующий вопрос.

— Не рановато ли на кладбище, мадам доктор? Жизнь так прекрасна! —весело воскликнула Кларисса.

— Отвечаю по-порядку, — Александра повернулась к Николя. — Перед входом в больницу установлен памятник Филиппу Пинелю, который первым решил снять цепи с психических больных. Представляете, какой это был шаг для того времени?

— Решил или… решился? — не преминула задать уточняющий вопрос Кларисса, на губах которой зазмеилась усмешка.

— Каждое решение требует решимости, — будто ни к кому не обращаясь, сказала Александра и… улыбнулась Клариссе. — Я вот, когда не знаю, какое решение принять — обычно говорю «нет».

— А я предпочитаю «да», — с вызовом сказала Кларисса и отвернулась.

Николя недоуменно посмотрел на помощницу, потом на Александру, силясь понять скрытый смысл их разговора.

— Никогда не была в Сен-Женевьев-де-Буа, — вернулась Александра к обсуждению маршрута поездки, — а там столько знаменитых русских. Давайте съездим? Пожалуйста…

— Боже, как все просто, — рассмеялся Николя. — А мне-то показалось, вы беспокоитесь, что я не справлюсь с ролью галантного кавалера двух прекрасных дам, оттого и не хотите в Версаль, — весело сказал он.

— Справится. Ручаюсь, — неугомонная Кларисса снова повернулась к Александре и тут же отвернулась, заметив неодобрительный взгляд Николя.

— Верю на слово, — улыбнулась Александра.

— Ну, что ж, на кладбище, так на кладбище, — решил Николя. — Тем более, что я там давно не был. А мои предки похоронены в Систероне в фамильном склепе, — сказал он, будто оправдываясь. — Да и не всех можно хоронить на кладбище…

Уточнять, что имел в виду Николя, Александра не стала, потому что знала, на кладбище нельзя хоронить самоубийц. Захочет — сам расскажет.

Ехали молча. Слушали музыку Моцарта. Николя был задумчив. Лишь на подъезде к Сен-Женевьев-де-Буа прервал тишину, сказав, что в 1927 году по инициативе княгини Мещерской открылся Русский дом для престарелых русских эмигрантов, рядом с кладбищем был куплен участок земли, и на нем построена церковь Успения Божьей Матери по проекту художника Александра Бенуа.