Шизофрения. История психиатра, оказавшегося на грани безумия

Глава 10

День не обещал быть скучным. Пятница, конец рабочей недели, последний рывок перед выходными. Допив свой якобы бодрящий напиток, Светлана Геннадьевна нехотя поплелась в отделение. Дни перед выходными, как и дни перед праздниками, особенные: обязательно происходит что-то, что не позволяет вовремя пойти домой. Тысяча и одна недобровольная госпитализация, резко (а главное, неожиданно) ухудшающиеся пациенты, вызовы на консультации в другие больницы – все что угодно, но просто так уйти не удастся. Готовая к пятничной суматохе, она старалась идти как можно медленнее. Когда не знаешь, что предстоит, можно придумать, что это обычный рабочий день. Между тем двери отделения неумолимо приближались.

Войдя внутрь, Светлана Геннадьевна столкнулась с медсестрой. По выражению лица коллеги она поняла, что интересное поджидает ее прямо в сестринской. Что ж, как бы то ни было, раньше начнем – раньше закончим.

Действительно, на кушетке уже сидела пациентка – очень старенькая, но харизматичная бабушка.

– Баб, здравствуй. Я врач этого отделения. Поговорим? – Историю болезни ей еще не вручили, но было очевидно, что женщине много-много лет, поэтому Светлана Геннадьевна старалась по максимуму выжимать из своих голосовых связок.

Старушка расплылась в добродушной улыбке:

– Внученька, не кричи, я тебя слышу. Давай, поговорим.

Что ж, уже хорошо.

– Баб, а лет-то тебе сколько?

– Да уж сто будет, а пока девяносто девять.

Лицо Светланы Геннадьевны вытянулось от удивления, но, помня прописную истину – все люди врут, а уж если не врут, то привирают, а уж если не привирают, то приукрашивают, – она продолжила задавать вопросы:

– Ладно, бабуль, а привезли тебя почему?

– Да уж не знаю, милая. Но мне у вас нравится. Санитарочки такие хорошие, помогают мне ходить. А кормят тут как! Уж не помню, когда меня так вкусно и сытно кормили.

В сестринскую вошла санитарка и подала историю болезни пациентки. Надпись на титуле гласила: «Митрофанова Валентина Ивановна. Возраст: 99 лет». А вот и форс-мажор. Мельком просмотрев бумаги и отойдя от первого шока, Светлана Геннадьевна продолжила:

– Ба, а тут пишут, ты дома есть перестала…

– Ой, внученька, даже стыдно сказать… Как мой Ванечка умер, царствие ему небесное, я живу одна. Уж лет двадцать точно. Мы с ним пятьдесят лет прожили душа в душу, но рановато он ушел. Пришлось самой. А тут я стала старая, печку топить уж не могу, вот к дочке и переехала.

– Кх-кх…Ба, два месяца? Ты только два месяца как одна не живешь? – Светлана Геннадьевна не верила своим ушам.

Бабушка снова разулыбалась:

– Да, а что ты думаешь, я войну пережила, голод, перестройку, дочь на ноги поставила, а печку не смогу топить?

– Так. Ладно. Так чего ты кушать-то пере стала?

– Да вот беда. Дочка готовит мне отдельно. Наложит еду мне, говорит, мол, кушай, а сама не ест. Я еду попробую, а она горькая какая-то… Думаю, мешать я стала ей. Не хочет она, чтоб я с ней жила, а жить-то мне негде больше. Внученька, можно я тут у тебя останусь? Мне тут хорошо. Я помогать буду, как смогу. Посуду помою, подотру чего…

– Бабуль, иди пока в палату, будем разбираться. Пока поживешь здесь.

Выставить деменцию в диагнозе у Светланы Геннадьевны не повернулась рука. Бабушка сохранна, беседует складно, все помнит. Но вот бредовые идеи в адрес родственников… Что ж, надо с этими родственниками сначала поговорить.

Я набрала номер телефона, указанный на истории болезни.

– Алло, – ответил пожилой женский голос.

– Здравствуйте, меня зовут Светлана Геннадьевна, лечащий врач вашей, как я понимаю, мамы, Валентины Ивановны.

– Да, я слушаю вас.

– Подскажите мне, почему Валентину Ивановну доставили в больницу? Что за ситуация дома?

– Мама немного не в себе. Начала говорить, мол, травлю я ее.

– А вы не травите?

– Упаси боже!

– А почему готовите ей отдельно?

– Да потому что у нее желчный пузырь удален лет десять как! Жирную пищу нельзя. А мы пожирнее любим. Я ей специально постное готовлю, чтобы организму не навредить. А ей все горько да горько. Дак будет оно горько, если желчный удален. А она не ест! Мне врач сразу сказал: режим питания будет нарушать – может и рвота желчью случиться.

– Поняла вас. Что ж, полечим вашу маму. До свидания. – Светлана Геннадьевна улыбнулась и повесила трубку.

– Ольга Анатольевна, – обратилась она к медсестре, – Валентине Ивановне 12,5 мг кветиапина[56] на ночь. И ничего жирного.

На истории болезни теперь, помимо личных данных пациентки, красовалась еще одна запись: «Другие уточненные психические расстройства, обусловленные повреждением и/или дисфункцией головного мозга, или соматической болезнью. Бредовый синдром».

В их отделении женщина провела две недели. Все-таки в таком преклонном возрасте лучше быть с родней, чем в стенах больницы. Бабушка ела все, что предлагали, была вежлива и обходительна, стала всеобщей любимицей и в конце концов выписалась домой в относительном здравии. Бредовые идеи удалось купировать. Провожали пациентку всем отделением, а она вплоть до самого выхода не переставала их благодарить и обещалась приехать, но уже не по болезни, а просто в гости.