Шкаф с ночными кошмарами

Кира и ее отец, какая-то неведомая собака, которая почему-то не дает покоя детективу Дину, Леда Стивенсон… Что ж, похоже, проживая в квартире детектива Дина, Леда ни разу не пыталась себя убить. Может быть, она скоро выздоровеет, и ей уже не понадобится моя помощь.

Я не хотела думать о том, что будет после. Я хотела сосредоточиться на том, что происходит сейчас. Сейчас я жива. Я живу.

Водрузив на стол очередной ящик с папками, я засекла время и принялась за работу.

…

Я проснулась в архиве на полу и поежилась. Вся правая половина лица онемела от холода, кожа пахла плесенью, в носу свербело от пыли. Проморгавшись, я увидела висевший на спинке стула халат. Хорошо, что я не в нем свалилась на пол.

С трудом сев, я широко открыла глаза, приказывая себе проснуться, и вот тогда, вялыми движениями убрав со лба липкие волосы, я увидела перед собой нечто странное. Чьи-то лоснящиеся кожаные ботинки на плотной подошве. Я сморгнула. Точно такие же ботинки были у профессора Джеймис-Ллойда. Наверное, и отутюженные штаны принадлежат ему…

Я подняла голову и напряглась всем телом – профессор биохимии Джеймис-Ллойд действительно стоял напротив меня. В архиве. В запертом помещении, куда уже сто лет никто не спускался. И в его руке был пистолет. Дуло смотрело вниз – на меня.

Я проморгалась, но видение не исчезло.

– Что вы здесь делаете, профессор? – Мой слабый спросонья голос непривычно звучно разнесся по помещению, устроился на опустевших стеллажах и карканьем взлетел к потолку.

Пространство пошатнулось, когда я поднялась на ноги, чувствуя, как бешено бьется сердце. Меня замутило.

– Ты еще одна проблема, – констатировал профессор Джеймис-Ллойд, проследив каждое мое движением прицелом. – Бездарность и ничтожество.

Я сосредоточилась.

Кто ничтожество? Я? Я – бездарность?

Мысли в голове стали яркими, кричащими.

Если он выстрелит, я умру? Или нет? Может, я не могу умереть, только когда Леда Стивенсон пытается себя убить? Ной вызвал «Скорую помощь», когда в лесу меня ранил Неизвестный. Но сам Ной признал, что мне не стоит бояться смерти. Так мне стоит бояться смерти или нет?

Я почувствовала, что сердце трепещет в груди – там, куда наставлен пистолет. Профессор снял его с предохранителя, и щелчок привел меня в чувство. Сглотнув, я встретилась со злыми глазами. Взгляд профессора был решительным, и, хоть дряблые щеки дрожали от напряжения, я знала, что он делает это не впервые.

– Это ваша вина, что Аспен в коме, – произнесла я громко и отчетливо.

Мы стояли друг против друга в ореоле света настольной лампы. Вокруг – ничего. Слышно только, как за окнами наверху воет ветер, как со стен осыпается известка.

– Он хотел обо всем рассказать в полиции.

О чем?

Если спрошу, он поймет, что я ничего не знаю, и, может, отпустит меня. А может, все равно пристрелит – назад пути нет. Единственное, что меня пугает, – просто взять и умереть. Никто ведь даже не знает, что я в этом подвале.

Или, может, Ной уже вызвал полицию?

Было бы хорошо.

Профессор Джеймис-Ллойд не замечал моей заминки, он продолжал:

– Мне пришлось вскрыть тормозной шланг в его машине.

Аспен все-таки что-то узнал о нем.

Я стремительно воспроизвела все подслушанные ранее разговоры. Профессор угрожал Кире. Он сказал, что заткнет ее, как Аспена, если она откроет рот, хотел даже перерезать ей горло, совсем слетел с катушек. А ведь он решил, что Кира что-то мне рассказала… «Отец готов тебя убить. Он очень зол. Думает, что я рассказала тебе о… Не важно. Он злится».

О чем она могла мне рассказать? О чем она рассказала Аспену? Что она могла сказать такого, из-за чего профессор пытался убить его, а теперь и меня?

Мысль о смерти опять отступила на задний план, и я готова была сделать шаг вперед и вытрясти из профессора правду. Но я уже знала то, что должна была знать, – он не Криттонский Потрошитель. И Кира не Неизвестный. Она могла бы быть им, да, и я бы… может быть, хотела бы, чтобы это были они. Тогда история бы закончилась. Потому что я устала нести этот груз в одиночку.

– Да, я все знаю, – просто сказала я, ставя точку перед собой и профессором.

– Она все-таки рассказала тебе, – на выдохе выругался он, недоверчиво нахмурившись. Я покачала головой.

– Нет, Кира ничего мне не говорила. Вы пришли сюда, чтобы я замолчала? У вас ничего не выйдет. Поверьте, меня не так-то легко убить, профессор.

Вот сейчас он это и проверит. Я сглотнула, даже с каким-то нетерпением ожидая развязки. Сколько раз он выстрелит и будет ли это больно – вопрос номер два. Что же он скрывает на самом деле – вот что меня интересовало больше всего.

И внезапно меня осенило.