Шкатулка группенфюрера

– Все под Богом ходим, – успокоил я своего визави. – Вы в курсе, господин Пузыревский, что ваш старый партнер Чистопалов встречался два дня назад с генералом Молчановым. Его супруга, если не ошибаюсь, числиться одним из основных ваших акционеров.

– Мой партнер волен встречаться с кем душа пожелает, – холодно бросил финансист.

– Однако Чистюля не поставил вас в известность о своем приезде в Москву, зато руками господина Иващенко подложил вам большую свинью. Ведь это вы свели провинциалов с Ильиным?

– Не вижу в этом ничего драматического, – пожал плечами Пузыревский, – а уж тем более криминального.

– Дело в том, что кинжал, который они преподнесли Ильину в качестве залога грядущего союза, оказался поддельным. Кроме того, Василия Валентиновича, посетил некий Шульц, давно числившийся в покойниках. А ведь о его смерти сообщили Ильину именно вы, Антон Сергеевич. На чем, кстати, Ильин вас подловил? С какой это стати вы так озаботились его проблемами, что пустились во все тяжкие, включая грабежи и убийства. Я имею в виду даже не смерть Степанкова, а ограбление фургона с ювелирными изделиями.

– По-моему, господин Строганов, я дал исчерпывающие объяснения во время первой нашей встречи. Но если вы настаиваете, то я могу повторить. Я очень нуждался в деньгах и потому обратился к Ильину. Посредником в нашей сделке выступил Степанков. Зачем им понадобилось грабить фургон, я не знаю. Конечно, Цонев человек упрямый и его следовало припугнуть, но не таким же варварским способом.

– Вы продали Василию Валентиновичу свой пакет акций, не предупредив о сделке партнеров?

– Допустим. Но он обещал молчать в течение полутора лет. За это время я должен был собрать деньги и выкупить у него свои акции. Естественно такие услуги даром не оказываются.

– Вы не ответили на мой вопрос, Антон Сергеевич, – зачем Ильину понадобилось прибегать к столь кровавым и малоэффективным действиям в отношении несговорчивого провинциала Цонева?

– Причина была, – нехотя буркнул Пузыревский. – Зять Ильина украл у своей жены ожерелье и отдал его в счет долга карточному партнеру. А тот не нашел ничего лучше, как выставить ожерелье на аукционе. Старинная вещь, которую оценили в миллион долларов. Степанков, считавший, что позаимствовал у жены обычную бижутерию пришел в ужас. Он ведь должен был всего сто тысяч зелеными. Справедливости ради надо сказать, что карточный партнер поступил с незадачливым вором честно, то есть вернул ему разницу в девятьсот тысяч долларов. Но Ильин пришел в ярость. Не знаю почему, но он решил любой ценой вернуть эту вещь. К сожалению, нам не удалось выяснить, кто купил ожерелья, зато мы узнали, что покупатель не рискнул перевозить ценность в миллион долларов в кармане, а попросил об этом Цонева. Впрочем, я не исключаю, что вещь на аукционе выкупил именно Валерий Георгиевич, но не для себя, а для кого-то из своих близких знакомых.

– Ожерелье вернули Ильину?

– Да, – кивнул финансист, – я лично передал его из рук в руки Василию Валентиновичу. И именно тогда он попросил меня еще об одной услуге. Впрочем, об этом я уже вам рассказывал.

В принципе, сведения, полученные мною от Пузыревского, не противоречили имеющейся у меня информации. О ценной вещи, переданной наводчику, упоминал и Сипягин. Из всего имеющегося у меня материала я мог сделать вполне обоснованное предположение, что именно ожерелье, выставленное на аукционе и попавшее в каталоги, позволило Эрнсту Шульцу выйти на Ильина. До сего момента и Шульц, и те люди, которые за ним стояли, даже не подозревали о существовании капитана Валентина Семеновича Ильина, ставшего по воле случая обладателем несметных сокровищ. Получив письмо от немца, Василий Валентинович попытался замести следы, но в силу неопытности действовал уж очень неуклюже.

– У вас есть ко мне еще вопросы, господа? – вежливо полюбопытствовал Пузыревский.

– Пока нет, Антон Сергеевич.

– В таком случае разрешите откланяться.