Шкатулка опенула (СИ)

— Но если у предмета есть длина, ширина и высота, разве он не становится частью пространства? — уточнила Эрика.

Оливер только плечами пожал:

— Трудно сказать. Я не физик — магия вообще тяготеет больше к философии, чем к наукам. Поэтому опенулы, нашедшие Зэлд, вполне могли иметь в виду что-то абстрактное. Если маг говорит о пространстве, он вполне может говорить только о мире, где он живет. Напрочь забывая о Недивинах. Зэлд до сих пор никто не нашел, и попасть сюда испокон веков могли лишь опенулы. Вот и принято считать, что он находится за пределами нашего понимания.

За пределами Эрикиного понимания находился не только Зэлд, но и все, сказанное другом. Слышать подобные рассуждения от человека, которого она еще утром считала самым обыкновенным, было странно. И теперь выглядел Оли не менее загадочно, чем Зал ложных дверей. Перенимался с ноги на ногу, поджимал губу и судорожно цеплялся за серебристую ручку.

Дверь, откуда вышли ребята и которую заслонял собой парень, как успела заметить Эри, отличалась от других. Темная, деревянная, массивная, с металлической отделкой. И очень потертая — использовали ее чаще остальных. Судя по всему, только через нее можно выйти и войти в Зэлд. Но почему тогда Оливер закрывает единственный выход?

— Оли, — нахмурилась Эрика. — Что-то не так?

Парень молчал. Его кошачьи глаза коварно переливались, желтоватый свет отражался от стен, и на Белуху словно глядела сотня голодных пантер. Оливер слегка наклонился вперед, ухмыльнулся.

— Я тебя обманул, — прошипел он, словно черный змей, и гулко рассмеялся. — И не только про свой дар. Я действительно с земли Лайтов, но куда важнее, что я…

По Залу пробежал холодок. Где-то в вышине зазвенел хрусталь. Мигнул голубоватый свет, и в темноте лицо друга перекосилось и обратилось в уродливую фарфоровую маску. Голос, хриплый, чужой, холодный, пронзил насквозь, как железный клинок.

— …Я инсив, Эрика.

Комментарий к Глава 17. В Зале ложных дверей

Не говорите ничего про тупость Эрики. Я… я знаю)) Просто именно в этой главе количество осознания собственного идиотизма на квадратный сантиметр текста просто зашкаливает. Впрочем, это не уберегло ее еще от пары глупых поступков!

Оливер в своем репертуаре, но - о, да - он показал свою “плохую” сторону, е-е-е!

Вы ведь не забыли Лилию? Есть такой персонаж, ага. Вернее, был…

Ну а в следующей главе будет немного философии, немного продвижения сюжета, немного ангста и немного перьев

========== Глава 18. Цветные светлячки ==========

Искать Эрику в доме нет смысла. Если опенул перемещается, размеры пространственной складки могут достигать размеров больших, чем планета. Оставалось надеяться, что Белуху не вынесло за пределы Дэнта и его окрестностей. Хотя, раз она еще не до конца разобралась со своими способностями, то ей могли помочь. Например, инсив. Заявился к ней, навешал лапши на уши. А она, разбитая и наивная, поверила!

Пока Дейр метался по дому в раздумьях, куда бы направиться в первую очередь, проснулась Лия. Вышла уже в уличном платье, с шалью на плечах, будто и не ложилась спать. Каннор встретил ее учтивым кивком и тут же пересказал все утренние события с момента гибели Йенца.

Старушка выслушала его, покачала головой и пошаркала в коридор. Очевидно, решила сначала разобраться с мертвецом у порога, а потом уже искать пропавшую внучку.

Йенц заметно побледнел, посерел и, кажется, стал намного тусклее. Как погасший светлячок. Кровь на небольших ранках запеклась и почернела, а бледно-желтые стеклянные глаза, когда-то такого глубокого цвета, блестели от невысохших слез. Не человек — восковая кукла.

Рядом синими звездами рассыпались осколки. Пара мелких камушков еще осталась в пустой оправе на шее, но остальные разлетелись кто куда. Лия тут же присела и с усердным кряхтением принялась собирать голубые крошки. Надо сохранить их все до единой и спрятать в надежном месте. Камень — не только символ магии и лагеря. Он также и хранилище души. Только доверяя свою жизнь минералу определенного острова, ты можешь в полной мере осознать, насколько важен твой выбор. Избавляешься от страха потерять магический дар, но навечно отдаешь сердце и разум своему лагерю — вот цена, которую платят многие лайтовцы.

Дейр подхватил друга за руки, взвалил на спину — мальчишка оказался необычайно легким — и уложил на старую софу. Укрыл пледом, лишь бы не видеть застывшего навечно лица и похлопал по острому худому плечу, как бы провожая в последний путь.

— Он знал, что умрет, — тихо сказал Дейр.

Лия его не услышала. Да и обращался парень не к ней, а скорее, к кому-то невидимому. К друзьям, которые еще живы, или к тысячам уже погибших.

— Он ведь заметил трещину на камне еще тогда, на дороге. Потому и не смог себя вылечить, — уже громче добавил главарь. — Но почему-то не сказал.

Замолчал. Потоптался на месте, отвернулся от тела и скрестил руки на груди.