Шкатулка рыцаря (сборник)

– Нет, не хочу. Я действительно видел звезды… – Сейчас за окном, конечно, не было ничего, кроме смутной массы ночных ветвей. – Как часто к вам сюда прибывают рейсы? Я имею в виду местную линию.

Он рассмеялся:

– Наша посадочная полоса похожа на царапину в джунглях. У нас два собственных самолета. Их водят специально обученные пилоты, знающие каждую излучину реки, каждый перекат, каждое высокое дерево.

– А чем занимается обсерватория?

– Я всего лишь занимаюсь гостями.

– И много гостей тут у вас бывает?

– Когда как.

– Наверное, есть бар?

– К сожалению, нет. Обычный деловой пункт. Персонал обсерватории невелик. Есть комната для гостей, ее можно было бы назвать клубом, но она сейчас на ремонте. Сами понимаете, климат. В этом климате влага одинаково быстро съедает сталь и дерево. Но, – успокоил он меня, – завтра вы будете в Манаусе.

– Соедините меня с «Газетт».

Дежурный удалился.

Пока шел вызов, я подошел к зеркалу.

Лицо мое явно нуждалось в бритве, но загар был великолепен!

Загар?! Какого черта! Не обрел же я его в сельве? Я невольно распахнул халат и удивился еще больше: все мое тело было покрыто ровным слоем необыкновенно плотного золотистого загара.

В этот момент зазвонил телефон.

Шеф явно был раздражен:

– Где ты все-таки находишься?

– Поселок Либейро, обсерватория «Сумерки»!

– Продолжаешь шутить? – Шеф понизил голос. Я знал эту его неприятную привычку почти замолкать перед взрывом. – В поселке Либейро находится сейчас твой напарник Фил Стивенс. Я попросил его разыскать тебя, но он утверждает, что нет тебя в Либейро. Более того, он утверждает, что в Амазонике вообще нет никакой геофизической обсерватории с таким дурацким названием.

– Но…

Связь прервалась.

Одновременно раздался стук в дверь.

Это опять оказался дежурный. На этот раз он держался весьма сдержанно.

Может, потому, что вместе с ним в комнату вошел человек, с которым когда-то я точно был знаком.

Любитель цапель эгрет

Впрочем, о любом военном можно сказать, что где-то ты с ним встречался.

А это действительно был военный, никакой костюм не скроет офицерскую выправку.

Тем не менее он представился: «Инспектор… Просто инспектор… Не задержу вас… Всего лишь пара вопросов…»

– Слушаю вас.

– Кто были люди, доставившие вас к обсерватории?

– Не знаю. Я наткнулся на них, блуждая в сельве. Они были добры ко мне.

– А их имена? Можете назвать их имена?

– Они не назвали своих имен.

«Так же, как и вы», – подумал я.

– Но они как-то обращались друг к другу?

– Я бы запомнил. Нет, никаких имен… Вот, правда…

– Ну, ну? – поощрил он меня.

– Впрочем, ничего существенного…

– Ну, ладно, – сменил тему инспектор. – Расскажите о том, что произошло в самолете. Всю правду, как было, ничего не преувеличивая и не скрывая. Даже если есть детали, которые причиняют вам боль. Нас интересует некий Хорхе Репид, уругваец, человек вам доверившийся.

– Это не так, – возразил я. – У меня нет ничего общего с этим…

– …кубинцем? – закончил за меня инспектор.

– Нет. Он назвал себя уругвайцем.

– Вы журналист. Наверное, хотите писать об этом?

– Конечно. И как можно подробней. Такие вещи нельзя забывать.

– Итак?

Я рассказал все. Инспектор слушал внимательно. Он уточнял, переспрашивал, а дежурный тем временем стоял у окна, и бог его знает, что он там видел.

– Значит, вы все-таки разговаривали с этим Хорхе Репидом?

– Только отвечал на его вопросы.

– Он не был расположен к беседе?

– По-видимому, – усмехнулся я. – Но его напарник, его звали Дерри, высокий курчавый человек, оказался философом. Он кричал над трупом Репида, что революция потеряла еще одного парня. Он даже эпитет употребил. Кажется, «превосходный». Да, он так и сказал: «Революция потеряла превосходного парня».

– Звучит патетично. Вы хорошо запомнили? Вы ведь были взволнованы. Наверное, все в самолете испытали испуг, не правда ли?

– «Революция потеряла превосходного парня», – настаивал я.

– А видели вы их раньше? Этого Дерри, Хорхе Репида, их напарника?

– Никогда. Впрочем, в порту, перед посадкой, я видел, кажется, именно Репида. Он был в такой куртке. – Я кивнул в сторону вешалки, на которой висела грязная куртка погибшего уругвайца.

Инспектор неожиданно заинтересовался:

– Можно ее взять? Она пригодится нам как вещественное доказательство.

Он подошел к куртке и ощупал ее, словно пытаясь что-то обнаружить в ее подкладке. Потом бросил куртку дежурному, не переставая при этом задавать вопросы. Его интересовало буквально все. Он перебирал самые разные варианты, отбрасывал их, искал новые – строил рабочую схему. Но всего лишь схему, так я ему и сказал.

– Всегда приходится начинать с голого места, – вздохнул он. – Специфика. Рад сообщить, что банк Хента подтвердил ваш счет. Вам следует переодеться. – Он критически осмотрел меня. – Манаус – цивилизованный город. Дежурный принес вам одежду.

– Спасибо.

Инспектор вышел.

– Тут все, – сказал дежурный, выкладывая на стол содержимое большого свертка. – Костюм, рубашки, белье. Если что-нибудь окажется тесным или великоватым, мы попробуем заменить. Правда, выбор невелик.

Когда он двинулся к лифту, я чуть не спросил его, где же все-таки я нахожусь.