Шкатулка рыцаря (сборник)

Вранье, наверное, мило согласилась со мной мадам Генолье, пуская зайчиков крупным бриллиантом. Но ее брат запал на тех старичков. Решил спилить указанную Большую лиственницу, а лесных выловить. О сути той просьбы брат как-то не задумывался, но раз просят местные старички, то почему не спилить? Крупные зоопарки охотно откликаются на новые виды диких. Правда, поход в глухую тайгу не получился. Из сумеречных дебрей вернулся только муж. Уходил в тайгу с Антоном и с местным проводником, а вернулся один. Обдолбанный буратино! Стал впадать в откровения. Прямо страшно, как точно угадывает прошлое и будущее. Ее это нервирует. Она чувствует, что Антон не мог просто так потеряться. Вот смотрите, какую записку она нашла в бумажнике мужа. Случайно, понятно. «Я может некультурная а мне нравится как ты смотришь все говорят это сказка а я все равно хочу».

– Это имеет какое-то отношение к вашему потерявшемуся…

– …убитому…

– …брату?

– А то!

Мадам Генолье всерьез решила отправить меня на север.

Видимо, ее желание чудесно совпало с желанием Роальда, а он решил, что их желания совпадают с моими. Уезжая в Китай, сладкая Архиповна, друг мой, роза и ласточка единственная, сказала: «Вернусь, поженимся». Прозвучало как угроза, я даже страшно запаниковал. Вот Роальд и решил отправить меня на теплоходе. Не в его правилах отказывать богатым клиентам, если они даже дурь несут. В предстоящем расследовании он не видел никакого риска и надеялся получить с мадам приличный гонорар. А сама мадам надеялась узнать правду о своем святом муже. Так ведь всегда. Кеша любит Валю, а женится на Тосе. Тося обожает Колю, а ложится в постель с Кешей. Кеша страстно мечтает о ребенке, но рожает Тося от Коли. Короче, все хотят знать правду и все от этого страдают.

– Знаете частную клинику доктора Абрамовича?

Я кивнул. Слышал от одной девушки, подобрал однажды по дороге в Томск.

Назвалась аспиранткой. По имени Наташа. Будущая специальность – философия.

А день как раз выдался душный, к сто семьдесят второму километру Наташа почти разделась. Я, конечно, осуждал себя, но не мог обидеть попутчицу. В конце концов все пройдет, все забудется, Наташа станет доктором наук. «Как в клинике, правда?» – Она считала, что доктора работают непременно в клиниках. Даже уточнила: «В таких, как у Абрамовича. Хорошо бы попасть в клинику, где богатых психов до жопы». И впивалась мне в плечи хищными ровненькими зубами…

Еще в одной бумажке (мадам Генолье нашла ее там же – в бумажнике мужа) лежала светлая прядка. И текст соответствующий. «Возврат любимого, предсказания, снятие порчи, депрессии, страха, зависимости, безбрачия, работа по фото, обряд на удачу, целительство с головы до ног. Еще всех зовем в народный хор, кто хочет заработать и повеселиться».

– О чем это вы?

– Извините, тут так напечатано.

– Да это же просто старая газета.

– Ах вот как! Значит, дело в волосах? Показывали прядку экспертам?

Нет, ничего такого она не делала. Это я буду делать. Потому она и созвонилась с Роальдом. «Судя по волосам, китаянка. Видите, какая масть?» Почему-то мадам Генолье казалось, что женщина, с которой связался в тайге ее Святой, непременно китаянка. «И никакая не лесная, а просто нелегальная падла из-под Харбина или Чанчуня». Ее это прямо бесило. Она не думала, что с венгеркой или с англичанкой смириться было бы проще, но мысль о китаянке ее бесила. Нынче по Сибири нелегалок бродит больше, чем сибирячек. Десятки тысяч. И всех надо удовлетворить. В Китае запрещают иметь нескольких детей, вот они и бегут к нам. Здесь рожают, возвращаются с ребенком. Это проще, чем выпрашивать разрешение на очередную беременность.

2

Размышления мадам Генолье оказались, впрочем, практичными.

В частной клинике доктора Абрамовича, сказала она, побывал недавно один человек. Неважно кто. Сделал интересные фотографии, но, смываясь от охранников, спрятал цифровую камеру за старым гнилым забором. На бегу повесил камеру на какой-то торчащий ржавый гвоздь. А вокруг клиники возводится сейчас новая бетонная стена, так что скоро строители наткнутся на камеру.

– Понимаете?

Я не понимал.

– Брат Харитон поддерживает клинику доктора Абрамовича. Суммы так велики, что я не могу считать их просто благотворительностью.

Я все еще не понимал. Тогда мадам улыбнулась.

– Камеру из сада надо забрать.

Этого я не ожидал, но пришлось ехать.

На заднем сиденье «линкольна» валялась замызганная синяя униформа. Я мимолетно вспомнил о включенной на кухне плите, но за час скороварка вряд ли выкипит. У меня просто не нашлось сил отказать мадам Генолье. Водила мгновенно домчал меня до клиники доктора Абрамовича. В машине я переоделся, и тормознувший рядом мусоросборщик тоже меня успокоил. «Вы легко найдете камеру». Мусоросборщик подъехал к воротам клиники. Металлические створки разошлись. Охранник смерил нас подозрительным взглядом, но пропустил. Поглядывая на часы, я загрузил машину вонючими баками (лебедкой управлял водила), потом отошел за невысокую кирпичную пристройку. Мало ли, захотел человек отлить.

Окна клиники забраны глухими решетками.