Шкатулка с жемчугом

Мысль о том, что вечером он будет с долларами, была как бальзам на его измученную душу. Он с трудом дождался времени и направился к двухэтажному дому за каменной оградой, где Адамова проживала с дочерью Лолитой – плодом ее шальной молодости. Ворота были заперты, а калитка слегка приоткрыта. Олег вошел. Во дворе под оплетенной виноградной лозой террасой стоял автомобиль, прикрытый оранжевой тканью.

Берестов прикинул по памяти контуры отечественных авто и решил, что это иномарка. Профессиональный интерес подтолкнул его и Степан сделал шаг к автомобилю, чтобы выяснить, что за модель. В этот момент из-за машины с лаем выскочил огромный, с теленка, черный дог. Натянул цепь, едва не схватив острыми зубами. Берестов вовремя отдернул руку, которой намеревался поднять край ткани.

На надсадный лай пса из веранды с разноцветными витражами вышла Адамова.

– Фу, Гамлет! – прикрикнула она на дога и на ее широком монгольского типа лице расплылась вымученная улыбка.– Милости просим, Степан Давыдович. Щас мы с вами, все решим по справедливости, по-братски…

– Чья это тачка? Какой марки? – спросил он, насторожившись, глядя ей прямо в выпуклые глаза.

– А-а,– стушевалась Евдокия. – В марках я не разбираюсь. Один знакомый приютил машину на ночь. Гаража у него нет, а на автостоянке раскурочат. У меня надежно, Гамлет любому грабителю горло перегрызет.

– Я все же погляжу, что за модель?

– Сдалась она тебе, не дразни собаку,– схватила Евдокия его за руку и повела в веранду. – Заходи, будь как дома, но не забывай, что в гостях. Чем богаты, тому и рады.

2

В просторной, богато убранной, застеленной коврами комнате под хрустальной люстрой за столом, заставленным спиртными напитками и закусками, сидели трое: дочь Адамовой, двадцатичетырехлетняя Лолита, и два незнакомца – атлетически крепкие мужчины лет тридцати-тридцати пяти. Лолита была раскрашена косметикой, как пасхальное яйцо.

– Прошу к нашему шалашу и столу, повечеряем,– ласково пригласила Евдокия и неловко пошутила. – Справим панихиду по долларам.

– Как пришло, так и ушло,– заметил Степан. Встретившись с колюче-злым взглядом скуластого, с раскосыми глазами мужчины, невольно попятился к двери. Берестов окрестил незнакомца Азиатом.

– Я в другой раз зайду,– неуверенно произнес гость.– У тебя, Евдокия, уже полна горница гостей, не буду мешать вашей душевной компании.

– Нехорошо пренебрегать нашим обществом, обижусь,– встала грудью Адамова, загородив проход,– Может, угощением моим брезгуешь? Рылом, поди, не вышел, а туда же с гонором.

– Не выпендривайся, мужик, садись и дерни с нами за встречу, – тяжело поднялся из-за стола и подошел к Степану Азиат.– не обижай хозяйку, делай, как велит. Бабу надо слушаться, чтобы не осложнять себе жизнь. Я дважды не повторяю.

Угрожающе, хриплым голосом процедил на ухо и грубо подтолкнул Берестова к столу, ногой подвинув стул.

–Нет, нет, я заглянул лишь на минутку, – Берестов на шаг отступил к двери. – Мне пить нельзя, язва желудка.

– С каких это пор? – удивилась Адамова. – ведь давеча при встрече готов был самогон хлестать. Ты же здоровый, словно бык, на котором пахать и пахать.

– Язву спиртом лечат, – подал голос второй незнакомец. – Если не вылечим, то вырежем. Ха-ха-ха!

Он взял в руку кухонный нож. Поняв, что сопротивление только разозлит их, Степан покорно присел к столу.

– Налей ему кайзера,– приказал круглолицый, с тяжелым подбородком напарник.

– Я же сказал, что не пью, – снова робко запротестовал Берестов. – Давно выбрал свой лимит.

.– Щас, только телеграфный столб не пьет, потому что чашечки перевернуты. пей, не вынуждай с тобой нянчиться, – возразил Азиат

Степан нехотя отпил водку и отодвинул стакан в сторону.

– Закусывай, балычок, икра, – заворковала Адамова. Он робко насадил на вилку кусочек сала.

– Какие у тебя к хозяйке претензии? – навис над ним Азиат, дыша в затылок спиртом.

– Задолжала она мне девятьсот пятьдесят долларов, – чуть не подавился от неожиданности.

– Рэкетом, значит, занялся? Валюту из бедной женщины выбиваешь? – возмутился Азиат. – Да я тебя с потрохами в милицию сдам за рэкет и незаконные валютные операции. За такой бизнес лет на десять на нары загремишь, баланду хлебать и клопов кормить.

– Евдокия, что же ты молчишь? Подтверди, – воззвал Берестов к хозяйке.

– Всыпьте ему! Он мне всю душу истерзал, не дает проходу, разносит сплетни, подрывает деловую репутацию, – заявила Адамова. – Требует тридцать процентов. Это же вымогательство, настоящий рэкет.

– Как же так, Евдокия!? – опешил Степан. – Сама пригласила, обещала вернуть…

– Обещать, не значит жениться, – отрезала она с невозмутимым видом холодной статуи.

– Ах ты, гнида, значит, поел, попил и от винта,– распалялся Азиат.– Так, на халяву не пойдет. За все платить будешь, как в ресторане по рыночным ценам. Никакой цирроз и склероз тебе не поможет.

– У меня ее долговая расписка,– заявил Степан.

– Какая еще расписка? – оторопел Азиат. – Что ты нам на уши лапшу вешаешь и мозги пудришь.

– Вот она,– Берестов достал из кармана листок бумаги и Азиат тут же резко выхватил ее из руки.